И это называется недалеко? Да я половину слов мимо ушей пропустила.
- Эй, стойте! Черт!
Девчонки не пожелали терять время, и не стали дожидаться пока я хоть что-то скажу, ушли, тихо переговариваясь между собой и подхихикивая. Ну и что мне теперь делать? Догонять – означало упустить подходящий момент расспросить Фета о подарочке, пока я еще пылаю праведным гневом, пока жажда расследования во мне не утихла.
На мой оклик парень обернулся и посмотрел с некоторой толикой растерянности во взгляде, чем немало меня удивил. Не признал без ученической мантии? Спутница его вообще повела себя донельзя странно – она начала подмигивать и корчить какие-то смешные рожицы. Нервный тик или… или лучше тебе, Лиза, перенести разговор на другое время. Где это видано, чтобы бабы своих мужиков в объятия к другим толкали?
- Ты это мне?
- Да. Мы можем поговорить наедине? – решила я не отступать и довести дело до конца.
Фет прищурил глаза, отстранился от брюнетки с большим бюстом и разулыбался во все тридцать два белоснежных зуба. Признал-таки?
- Слушаю тебя.
- Скажи, это ты подарил мне цветы? И если да, то зачем?
С языка порывались нелестные эпитеты, но я себя сдерживала, понимая, что всплеск эмоций ни к чему хорошему не приведет, а только все усугубит.
- Какие еще цветы? – хмурая складка залегла меж бровей парня.
- Такие, – культурно ответить не получилось, и я обрисовала величину букета руками.
- Розы, поди?
Интуиция призвала призадуматься, а еще лучше – отпустить вожжи, но я не стала к ней прислушиваться. В моем случае она часто врет и преувеличивает, тот еще паникер.
- А я-то думал, кто под окнами все кусты переломал, а это тебе, оказывается, вот такие вот цветы дарят, – Фет повторил мой недавнишний жест и закусил губу, пытаясь не рассмеяться.
Идти напролом была плохая идея. Тяжело вздохнула. Мимику она читать будет, понимаете ли. Ну что, сократила список подозреваемых? К Даккару с тем же вопросом пойдешь? Решишься еще раз выставить себя полной дурой?
- Не дуйся, крошка. Твой поклонник точно не Фет, он не дарит девушкам цветы, ищи другого кандидата на свои органы.
- Шутить изволишь, да?
- Когда это я шутил?
- Тогда почему ты говоришь о себе в третьем лице?
- Так я не Фет, я Джад, мы братья-близнецы.
- Э-э-э… – слова застряли костью в горле. Надо же так лохануться! Брат-близнец.
- Ничего страшного, не ты первая, не ты последняя, кто нас путает.
Щеки окрасило краской стыда.
- Прости, пожалуйста, я не знала и это… меня девчонки ждут, – пролепетала я бессвязно, наскоро обгоняя парочку и устремляясь в сторону ушедших девчонок.
- Дорогуша, не так быстро, – тут же донеслось в спину, – жду тебя завтра на собрании ученического совета. И только посмей не явиться…
- Какого еще ученического совета? – я круто развернулась, но Джад уже помахал ручкой и ушел вместе со своей девушкой.
Поняла то, что ничего не поняла, итак, Джад – брат-близнец Фета – это раз, последний, скорее всего не причастен к моей проблеме – это два, и три – а причем здесь ученический совет? А-а-а... чувствую себя полной дурой. Пойду поскорее к девчонкам, нужно разгрузить мозги, а то от наплыва информации скоро череп лопнет.
Из зала вели три хода, если не считать того, по которому мы пришли с подружками. К своему стыду, я даже не запомнила, в который из них они ушли. В тот момент мою голову занимали совсем другие мысли. Теперь же поздно локти кусать. Как в недалеком прошлом произнес Клочков – Герой Советского Союза: «Великая Россия, а отступать некуда – позади Москва!» Конечно, позади меня не Москва и за мной не гонится армия зомби, и вообще я могу на все забить, но слова-то замечательные, прям под настроение. Вот с сим девизом и пойду, гордо задрав голову. Фет, то есть Джад, вышел из центрального хода, следовательно, путь проверенный, значит мне туда.
Дорога оказалась извилистой, поворачивала то вправо, то влево, а то и вовсе вниз. Одна галерея сменяла другую. Пройдя через длинный проход в нишу, я наконец-то очутилась в, надеюсь, нужном мне зале. Тут я ступала очень осторожно, потому как боялась произвести много шума. Здесь наблюдался удивительный акустический эффект – на каждое слово или шорох отвечало многоголосое эхо, а журчание, текущей по стенам воды, устремляющейся в щели и трещины, превращалось в оглушительный грохот.