Благодаря всегдашнему мастерству ораторов, а также стихийному интересу многих верующих к предметам, о которых шла речь, на проповедь всегда приходила масса слушателей. Выступления некоторых проповедников вызывали восторженное восхищение, и они уходили в сопровождении свиты из людей, которым не надоедало их слушать. Но для того чтобы вызывать интерес, талант и репутация были для оратора не обязательными. Аудиторию могли живо интересовать самые суровые места в проповеди; когда выступающего перебивали, когда ему аплодировали или возражали, когда вступали с ним в короткие споры, — это значило, что его рассуждения слушают внимательно и стремятся докопаться до истины. Таким образом в выступление вносили свой вклад и слушатели; вот, среди прочих примеров, анекдот, рассказанный Робером де Сорбоном. Перед королем Франции выступал один очень ученый клирик. Он в своей речи дошел до рассказа, что к моменту Страстей все апостолы оставили Христа и вера в их сердцах угасла, что эту веру сохранила одна лишь Дева Мария и что в память такого постоянства на страстной неделе в церкви на заутренях гасят все свечи одну за другой, кроме одной, от которой их после зажигают в день Пасхи. Тут оратора перебил церковник более высокого ранга и потребовал не утверждать, что так было написано: ведь апостолы оставили Христа телом, но не сердцем. Но король — это был Людовик Святой — в свою очередь поднялся и сказал: «Высказывание было неложным: у святых отцов действительно сказано так. Пусть мне принесут книгу святого Августина». Книгу принесли, и король прочел в пассаже из комментариев к Евангелию от Иоанна: «Fugerunt, relicto ео corde et corpore»[335].
Ради укрепления веры светская власть действовала заодно с церковью. Людовик Святой не довольствовался тем, что лично подавал пример благочестия и добродетели, постоянно говорил об учении Христа, а по отношению к людям из своего дома, если они грешили против божьих велений, нередко принимал строгие меры. Он вмешивался в повседневную жизнь своих подданных, издавая законы, направленные на сохранение здоровой веры и добрых нравов.
В 1261 г. с Востока пришли дурные новости. Христианский мир ощутил серьезную угрозу, и вопрос, как ему защищаться, приобрел тревожную значимость. Бремя могущества татар давало о себе знать совсем близко от Святой земли. Они осмеливались требовать от Запада, чтобы тот подчинился их власти, — во всяком случае, судя по тому, что об этом говорили. Они отправили к Людовику Святому посольство из двадцати четырех человек, чья миссия нам точно не известна; но очень скоро после этого папа предупредил короля, что с этой стороны ему грозит большая опасность, и 10 апреля 1261 г., в Страстную Пятницу, король собрал ассамблею из епископов, князей и рыцарей королевства, чтобы рассмотреть ситуацию и решить, какие меры принять для отражения угрозы. После того как кардинал-легат прочел папское послание, его несколько дней обсуждали. Решения были приняты такие. Во всех церквах королевства следует начать читать специальные молитвы, проводить крестные ходы и соблюдать посты; с величайшей строгостью должно карать богохульников и тех, кто грешит публично, по привычке и бесстыдно; надо отказаться от застольных излишеств, излишеств в одежде и от всего, что оскорбляет Бога; на два года запрещались турниры, а также все виды игр, за исключением упражнений с луком и арбалетом[336]. Таким образом, в ответ на материальную опасность, угрозу вторжения народов-завоевателей ассамблея под председательством короля не предложила никаких мер по военной подготовке, а лишь старалась умиротворить божий гнев, проявившийся в натиске неверных, напомнив французскому народу о долге смирения, чистоты и покаяния.
336