В Амбуазе по приказу короля разыгрывались мистерии: в 1489 году — «Мистерия о Святом Дени» в честь приезда герцога Савойского, в 1497-м — «Рождество» с использованием хитроумного механизма: кукла, наполненная двенадцатью ракетами, загоралась при соприкосновении с тринадцатой, запущенной с галерки.
Анна Бретонская разделяла любовь супруга к станковой живописи. Среди приближенных короля были художники Жан Переаль и Жан Бурдишон, последователь Жана Фуке и иллюстратор часословов короля и королевы. Очень ценился Жан Эй: современные исследователи отождествляют его с «мастером из Мулена», автором прекрасной картины, на которой Анна де Боже изображена с мужем и дочерью; считается, что известный портрет дофина Карла-Орланда, находящийся сегодня в Лувре, также принадлежит его кисти. Скульптор Мишель Коломб тоже был одним из фаворитов короля.
Король и королева наслаждались поэзией риториков, их виртуозной и таинственной игрой слов при достаточно бедном содержании. Мастерами в этом деле слыли Жан Лемер, Жан Мешино, Жан Маро, отец Клемана; последний посвятил королеве сборник рондо под названием «Наука принцесс и благородных дам». Эта поэзия на случай, обычная для того времени, восхваляла живых и покойных принцев и принцесс, на античный манер воспевала знаменательные события и напоминала собой «Метаморфозы» Овидия и мифологические легенды, известные в Средние века.
Несчастный случай
Итак, королю и королеве нравилось оживление, царившее в замке: песни, гул стройки, продолжавшейся с новой энергией, голоса животных. Весенним днем 7 апреля 1498 года, накануне Вербного воскресения, Карл вышел из своих покоев в обители Семи Добродетелей, чтобы вместе с супругой посетить текущие работы на строительстве и посмотреть на игру в мяч во рву замка. Они поднялись на галерею Акельбак, которая возвышалась над площадкой для лапты, и там король сильно ударился о косяк двери. Коммин записал это со слов епископа Анжерского и королевских камергеров. Галерея была в плохом состоянии — разломана у входа и вообще не блистала чистотой: «все ходили туда справлять нужду». Король, оправившись после удара, продолжил путь по галерее. Он побеседовал с приближенными, сказав, что намеревается впредь не совершать ни крупных, ни мелких грехов. В последнее время он сделался очень набожен и на предыдущей неделе два раза исповедовался, причем один раз накануне церемонии общения с заключенными, которую лично проводил в замке. Вдруг все увидели, что король упал — было два часа пополудни. Он пролежал так до одиннадцати часов вечера. Приближенные не осмеливались перенести его и оставили лежать на жалком соломенном тюфяке в грязном помещении. Трижды к нему возвращался дар речи, но всего на несколько мгновений: он обратился к Богу, Деве Марии, Святым Клоду и Блезу. После чего скончался от кровоизлияния в мозг.
Когда все было кончено, убитая горем королева, остававшаяся возле мужа, отвергла вдовье белое одеяние, которое ей принесли, и захотела одеться в обычный черный цвет, символ вечной любви. Она отдала распоряжения о торжественном погребении короля в Сен-Дени. На следующий день после смерти супруга она получила соболезнования Людовика Орлеанского, двоюродного брата короля, которого кардинал Гийом Брисонне уже провозгласил королем Людовиком XII. Немного позже государь приехал лично засвидетельствовать свое почтение королеве-вдове и посоветовал ей покинуть Амбуаз, слишком напоминавший о счастливых днях, и сопроводить в Париж тело супруга. Он надеялся, что молодая женщина вспомнит о своем долге: по договору, подписанному в Ланже, она обязывалась выйти замуж за нового короля; но тот должен был сначала выполнить одну небольшую формальность: расторгнуть неудачный брак с уродливой Жанной Французской.
Глава четвертая.
Блуа, или Величие зрелых лет
С великим трудом Анна Бретонская иссушила свои слезы на кладбище Сен-Дени. Ей следовало подчиниться воле нового монарха.