Вот как описывал «Меркюр франсе» церемонию крещения дофина и двух его сестер в Фонтенбло 14 сентября 1606 года: «Погода стояла ясная, но плащи, шапочки, пуговицы и шпаги принцев и вельмож, украшенные драгоценными камнями, затмевали сияние дня: одна только гарда шпаги герцога д'Эпернона стоила более тридцати тысяч экю, уборы принцесс и придворных дам были великолепны… но в особенности платье королевы, усыпанное тридцатью двумя тысячами жемчужин и тремя тысячами бриллиантов».
Мария Медичи обожала драгоценности и никогда не расставалась со своими шкатулками: даже во время ночного побега из Блуа в 1619 году она держала их в руках (и одну потеряла, ее потом подобрала горничная). Мужчины не отставали от женщин. Например, герцог де Шеврез, состоявший в дальнем родстве со Стюартами, а потому представлявший английского короля на его заочном бракосочетании с Генриеттой-Марией, младшей сестрой Людовика XIII, явился на эту церемонию в черном костюме с полосами из бриллиантов и с подвесками, блистающими драгоценными камнями. На Генриетте-Марии было платье из серебряной и золотой парчи с вышитыми жемчугом лилиями. На церемонию венчания (11 мая 1625 года) герцог де Шеврез пришел в костюме из черного полотна, с перевязью, усыпанной бриллиантами, и в черной бархатной шапочке с бриллиантовой пряжкой.
Но ни один французский вельможа не мог сравниться по богатству украшений с герцогом Бекингемом, явившимся во Францию, чтобы сопровождать в Лондон супругу английского короля. В первый раз он предстал перед Людовиком, королевой-матерью и Ришелье в бархатном колете, расшитом бриллиантами, и в берете с белыми перьями, которые были прикреплены солитерами стоимостью в пятьсот тысяч ливров каждый. На одном из балов Бекингем поразил весь двор своей невероятной щедростью: он появился в роскошном костюме, к которому на тонких ниточках были пришиты крупные жемчужины. Задетые жесткими юбками дам, жемчужины неизменно отрывались, и когда сконфуженные красавицы бросались их подбирать, чтобы вернуть владельцу, герцог останавливал их жестом: «Полно, мадам, оставьте себе на память!»
Раз уж мы заговорили о Бекингеме, нельзя не упомянуть о знаменитой истории с алмазными подвесками Анны Австрийской, подаренными герцогу Бекингему, а потом с большим трудом возвращенными во Францию. Она известна исключительно из мемуаров герцога де Ларошфуко, который в царствование Людовика XIII был принцем Марсильяком и поклонником королевы. Никакими другими источниками она не подтверждается, но Александра Дюма подобное никогда не смущало.
Что же, собственно говоря, представляло собой это украшение, которое могли носить как женщины, так и мужчины? В Средние века края одежды соединялись шнурками и застежками; частично этот обычай сохранился и в рассматриваемую нами эпоху. Подвески – это наконечники шнурков, изготовлявшиеся из золота и серебра и покрывавшиеся эмалью. Часто их украшали мелкими жемчужинами или драгоценными камнями. В зависимости от того, завязывали шнурки бантом или продевали в дырочки, подвески были тройными, двойными или одинарными. Наибольшее распространение получила форма веретена.
Когда герцог приехал в Париж в 1625 году, он уже был влюблен во французскую королеву. Людовик плохо себя чувствовал и на балах не бывал; герцог же напропалую ухаживал за его супругой, и, похоже, ей это не было неприятно. Анна пренебрегла советом остаться в Париже вместе с мужем и поехала провожать золовку в дальний путь. Возможно, после одного из балов в Амьене в честь Генриетты-Марии, отплывающей в Англию, Анна Австрийская и передала Бекингему через герцогиню де Шеврез скромное украшение – голубой бант с алмазными подвесками, который был на ее груди во время первого приема, оказанного герцогу в Париже. Эти подвески ранее принадлежали Леоноре Галигаи. Для Бекингема они были ценны тем, что лента, которую они украшали, в куртуазной традиции считалась залогом любви.
В Лондоне на одном из балов леди Карлейль (супруга английского посла во Франции, которую Ришелье сумел завербовать себе в агенты, и бывшая любовница Бекингема; она послужила прообразом Миледи) заметила на рукаве герцога голубой бант с алмазными подвесками, незаметно срезала два из них и послала Ришелье. Обнаружив пропажу, Бекингем велел закрыть все порты страны, немедленно приказал изготовить «дубликат» и отправил обратно Анне. Неизвестно, получил ли кардинал посылку от леди Карлейль. Во всяком случае, он никому о ней не рассказал.
Тем не менее Людовик, которому донесли о непростительных вольностях Бекингема в Амьене, запретил герцогу въезд во Францию, что побудило того поддержать мятежных гугенотов из Ла-Рошели. В каюте флагманского корабля, на котором он плыл к французским берегам, была устроена часовня: Бекингем молился, глядя на миниатюрный портрет Анны Австрийской, перед которым теплилась лампада…
По признанию самой королевы, всю жизнь хранившей верность своему супругу, герцог Бекингем был единственным мужчиной, способным пробудить ее любовь. Однако у нее было множество поклонников, и в их число входил герцог Анри де Монморанси. Когда он, невольно втянутый в очередной заговор Гастоном Орлеанским, был тяжело ранен и пленен под Кастельнодари, при нем нашли бриллиантовый браслет, в который был вделан миниатюрный портрет Анны Австрийской. Злые языки говорили, что именно это обстоятельство склонило Людовика XIII в пользу смертного приговора герцогу, за которого заступались все, кто его знал.
Знатоки драгоценных камней приобретали не только алмазы. Коллекции рубинов кардинала Ришелье и Марии Медичи в свое время славились на всю Европу. Рубин – камень жизни; считалось, что он служит защитой от дьявола и от чумы; слабому здоровьем кардиналу он подходил по всем статьям, поэтому Ришелье не расставался с перстнем, в который был вделан этот самоцвет. Между прочим, полагают, что рубин вызывает у своих владельцев влечение к великому: судите сами, насколько это соответствует истине. Самоцветы поступали в Европу с Востока, из Индии и Бенгалии, но и во Франции, в Кантале, было месторождение сапфиров, от которого теперь осталось одно воспоминание. Белый природный жемчуг безупречной формы, символ чистоты, ценился даже выше, чем драгоценные камни; самые красивые жемчужины добывали на юге Индии и на побережье Персидского залива.
Украшения всегда использовались как залоги и доказательства любви, но ведь не каждое заигрывание и ухаживание – настоящее и сильное чувство. То же и с ювелирными изделиями: в то время как большинство из них были изготовлены из драгоценных камней и металлов, существовали и фальшивые драгоценности. Итальянские купцы покупали на Востоке настоящие драгоценные камни и жемчуг, а затем продавали их по всей Европе. Большим спросом пользовались качественные имитации из стекла, которыми (порой намеренно) украшали траурные королевские наряды. Из них делали также украшения для детей.
Венецианцы умели изготовлять не только «стразы», но и искусственный жемчуг. Рецепт его создания известен с 1300 года: для этой цели использовали стеклянный порошок, смешанный с альбумином (яичный белок) и слизью улитки. В 1630-е годы для украшения одежды использовалось огромное количество жемчуга. Жакен де Пари изобрел метод изготовления фальшивок: он покрывал полые стеклянные шарики, для крепости заполненные воском, лаком, смешанным с переливчатой рыбьей чешуей. Благодаря этому методу Париж более чем на двести лет стал главным центром изготовления фальшивого жемчуга.
Самым важным украшением в XVII веке были серьги. Женщина носила серьги вне зависимости от того, как была одета. Днем в уши вставляли жемчужные серьги, к вечеру приберегали бриллианты, украшая ими также суживающийся книзу перед корсажа. На рукава или юбки прикрепляли небольшие брошки. Высоко ценились жемчужные ожерелья, розетки, браслеты, диадемы: на любом портрете знатной дамы модель изображена с жемчужным колье на шее и с жемчужными же серьгами (иногда каплевидной формы).
Модным и элегантным аксессуаром были также часы, которые тогда уже научились делать миниатюрными, хотя и неточными. Женщины носили их на поясе, на шнурке или цепочке, с ключиком; мужчины – в особом кармашке. Большим любителем часов был Гастон Орлеанский, он составил себе целую коллекцию. Рассказывают, что однажды, во время церемонии его пробуждения, когда в покои принца набилось множество придворных, он вдруг хватился своих любимых золотых часов с боем, которые неизвестно куда исчезли. Один из его фаворитов предложил запереть двери и всех обыскать, но принц, напротив, велел всем выйти, и поскорее, пока часы своим боем не выдали похитителя и не поставили его в неловкое положение. С 1630 года часы стали украшать росписью по эмали, используя стекловидные краски; для увеличения поверхности под роспись форму часов изменили с овальной на круглую и выпуклую.