Когда все вышли на площадку, музыканты уселись перед храмом, девушки закрыли лица покрывалами из красной материи, львы-барабанщики надвинули маски. Танец начался. Сначала львы-барабанщики лишь ритмично двигались в такт звукам свирелей, а девушки вторили свирелям на весьма своеобразных инструментах: расщепленных стволах бамбука, по которым они водили смычками. Вдруг со стороны храмовых ворот появился еще один человек. Лицо у него было закрыто мужской маской, на затылке была прикреплена женская, а в руках он держал красную палку, имитировавшую фаллос. Человек начал бешено кружиться среди танцующих. Он то размахивал палкой, то подскакивал к девушкам, имитируя движения полового акта, то с дикими криками бросался на зрителей. Ритм танца ускорился, львы-барабанщики тоже начали носиться среди девушек, производя весьма неприличные телодвижения; чувствовалось, что танцующие пришли в экстаз. Человек с двумя масками исчез так же внезапно, как и появился. Вслед за ними ушли музыканты и танцоры.
Хана-гакари — очень древний обрядовый танец. В свое время он исполнялся людьми, молившимися о плодородии, о богатом урожае, ибо в своих представлениях они отождествляли процесс прорастания зерна с половым актом.
В Японии до сих пор сохранились синтоистские храмы (некоторые из них находятся недалеко от столицы), в которых объектом поклонения служат изображения фаллоса или вагины. В этих храмах в качестве талисманов можно приобрести предметы, за продажу которых любой мирянин был бы привлечен к ответственности как за распространение порнографии.
Сохранение таких необычных, странных обрядов в обстановке современной цивилизованной страны свидетельствует о том, что синто, несмотря на уверения его апологетов о его якобы гуманистическом содержании, продолжает оставаться религией, наиболее близкой к первобытному анимизму среди прочих религий современных цивилизованных народов»[9].
В большинстве подобных храмов не только в праздники, но и круглогодично можно купить оригинальные сувениры-обереги. Выбирать их во время мацури с удовольствием помогают местные трансвеститы, которых во время праздников тут человек пятьдесят (тех, кто рискнул прийти в карнавальных одеждах). Они веселятся на всю катушку, щеголяя своими роскошными нарядами и тяжеловесным макияжем, охотно позируют и фотографируются с иностранцами. Именно на хрупкие внешне, но по-прежнему мускулистые плечи трансвеститов в Каная-ма-дзиндзя ложится и основная ноша — под громкие ритмичные крики (что-то вроде «давай, давай!»), сопровождаемые огромной восторженной толпой, они носили по городским улицам о-микоси — носилки с гигантскими фаллосами. Самый большой из них, нежно-розового цвета, был подарен храму неким «Клубом Элизабет», и это вряд ли тот «клуб», что часто все еще ассоциируется у нас с советским Домом культуры.
Впрочем, теперь есть кому сменить японских травести и помочь им с носилками. Такое количество американцев, арабов, евреев, французов сразу в одном месте в Японии не так то просто увидеть. Многие — в основном мужчины — прорываются к о-микоси и таскают его вместе с японцами. Многие девушки седлают огромные бревноподобные «чин-чины» во дворе храма и с удовольствием фотографируются верхом. И те и другие с искренним любопытством осматривают ритуальную кузницу и выстраиваются в очередь, чтобы написать просьбу богам на тех самых дощечках-эма. Похоже, что простое отношение японцев к божественному сексу — это как раз то, чего многим из них не хватает.
Глава вторая
Высоты духа и низость нравов
Не вскрывать!
«Любовь — это вам не просто так. Любовью надо заниматься!» — глубокомысленно изрекал один хулиганский персонаж российского телевидения. Нет сомнений в том, что японцы во времена раннего Средневековья любовью занимались — ведь этот народ дожил до наших дней. Оставляя же шутки в стороне, обратимся к дошедшим до нас письменным свидетельствам о том, как они это делали, — не пренебрегая, с одной стороны, самыми практическими деталями проблемы и, с другой, обращаясь к высоким формам гендерных взаимоотношений, отраженным в литературе. Последним в те далекие времена уделялось куда больше внимания — по крайней мере, в дошедших до нас письменных источниках.
В VII веке в Японию через Китай и Корею проник и занял прочные позиции буддизм, на довольно продолжительное время став там официальной религией. В ближайшие после его укоренения на земле скалистых островов века наибольшую популярность и авторитет среди всех прочих разношерстных направлений набрали две школы эзотерического толка — Тэндай и Сингон.
9