Чтобы приблизить к границе между «этим» и «тем» светом кого-либо или что-либо, достаточно было измерить объект воздействия или просто сосчитать объекты. Измерение объекта совершали колдуны, ведьмы, нечистая сила с целью сглазить, испортить, погубить. Например, на Русском Севере верили, что если кто-то измерит ниткой рост человека или его тени, а затем поместит эту нитку в фундамент его дома, то человек через 40 дней умрет, а после смерти будет являться в разных видах. Так же благодаря счету и называнию точного числа магически ограничивали жизнь на этом свете тех, кого как бы замыкали, останавливая его жизненный цикл. Люди избегали всеми способами называть точное число коров, быков, овец, кур, ульев с пчелами и другой живности в своем хозяйстве. Точно так же боялись называть посторонним точный возраст ребенка, а порой и само его имя.
В то же время, чтобы увести на «тот» свет, «свести на нет» какую-либо опасность, использовали убывающий счет от девяти до нуля. В одном русском заговоре от червей говорилось, например: «У нашего хозяина 9 жен; после 9 жен 8 жен; после 8 жен 7 жен; <…> после двух жен одна жена; после одной жены ни одной…»[28] Подобная числовая магия использовалась и при удалении с этого света болезней, чирьев, бородавок, всего, что можно было пересчитать.
Четыре стихии
Четыре стихии — огонь, земля, вода и воздух — были в языческую пору не просто природными явлениями. Это были части космического тела, макрокосма. Они жили своей жизнью, как и все остальные элементы мира, имели свои границы и функции, с ними надо было вступать в контакт, как и со всеми прочими обитателями вселенной. Как же трактовали четыре стихии древнерусские язычники?
Стихии наделялись в языческом сознании антропоморфными, человеческими образами, мужскими или женскими, сущностью которых была телесная форма, завершенная, с хорошо маркированными границами, ярко выраженными и прочувствованными частями и деталями «тела» той или иной из них.
Самая важная стихия — огонь. Он возник, согласно славянским апокрифам, отвечавшим на вопрос «Как огонь зачася?», от очей Бога: «Архангел Михаил зазже огонь от зеница Господня и снесе на землю»[29]. Однако этот ответ давался в уже христианизированной легенде, а какой ответ давали язычники в дохристианские времена, неизвестно. Может быть, такой: огонь появился из очей бога-громовержца Перуна, посылающего его в виде молний на землю?
Огонь якобы существовал не только в этом мире, но и на «том» свете. Солнце, Луна, звезды — порождения небесного огня. Огненная река, как уже упоминалось, вела в загробный мир. С огненной стихией связан Перун, высшее божество языческого пантеона в дохристианской Руси, а также и другие божества — Сварог, Даждьбог, Хорс.
Огонь нес в себе тепло и свет, а также большую энергию, но он бывал и опасен, яростен, непредсказуем, способен сжечь. Огонь часто именовали сыном бога Сварога, кормили и поили, укладывали спать, обходясь с предельной ласкою и осторожностью, как с человеческим существом, которое может разгневаться, обидеться и отомстить.
«Живой огонь» (по другим версиям, «новый, деревянный, самородный»), получаемый трением двух деревянных палочек, считался очистительным и целебным. Он мог остановить эпидемии, падеж скота, поэтому через зажженный от такого огня костер прыгали, переносили больных, прогоняли стада домашнего скота. Во время эпидемий живые костры зажигали вокруг всей деревни, как бы опоясывая и замыкая пространство внутри живых огней.
Однако антропоморфная сущность огня, выраженная в его капризном и яростном характере, пугала людей. Они ощущали постоянную угрозу пожара, могущего уничтожить их дом, урожай, скот и все остальное, что составляло жизнь язычника. Страх перед огнем вызывал также и стремление задобрить его, принести ему какую-то жертву, заговорить ласковыми словами и т. д. Например, после окончания топки печи в нее бросали пару поленьев в качестве подарка уснувшему огню или ставили рядом с печью горшок с водой и клали полено. К нему обращались с ласковыми именами, в частности «царь», «батюшка» (но нельзя было называть его фамильярно «братом»). Не следовало обижать огонь, бросая в него что-либо «нечистое» или пиная ногой, заливая мочой и т. п. В огонь нельзя плевать, ибо после этого либо весь усохнешь, либо на языке и губах появятся язвы, либо перекосит рот. Разжигая огонь в доме, нельзя было ругаться, так как согласно русской поговорке «огонь грех гневить».
Огонь использовался в массе обрядов, так как его наделяли защитной, очистительной и продуцирующей функциями.