Существование в деревне практики примирения в досудебном порядке подтверждается и представителями интеллигенции. Например, О. П. Семенова-Тян-Шанская в своем этнографическом исследовании приводит случай, когда караульный яблоневого сада изнасиловал тринадцатилетнюю девочку и мать этой девочки примирилась с обидчиком за 3 рубля{628}. По рассказу известного русского художника В. М. Максимова, в 1899 году в Санкт-Петербургской губернии молодой крестьянин из д. Кусково, отличавшийся распутным поведением, изнасиловал девочку-сироту пятнадцати лет. Тетка потерпевшей хода делу не дала, за что насильник работал на нее целый год бесплатно{629}. В Любимском уезде Ярославской губернии в 1898 году, согласно сведениям, собранным краеведом и журналистом А. В. Баловым, богатый крестьянин Н. К. изнасиловал жившую у него в услужении крестьянскую девицу Анну. Дело также до суда не дошло, ибо стороны «смирились»: Н. К. сшил потерпевшей девушке новое пальто и платье, а родителям ее выдал 50 рублей серебром{630}.
Оценивать статистику растлений в российском селе трудно по той причине, что отдельный учет таких преступлений не вели, а многие случаи не становились предметом судебного разбирательства. Поэтому попытаемся восполнить этот пробел посредством обращения к материалам губернских ведомостей о происшествиях, ежегодно направляемых в Министерство внутренних дел.
В полицейской ведомости за 1877 год зафиксирован случай полового насилия над малолетней девочкой, произошедший в Тамбовской губернии: крестьянин Свешников склонил к половому сношению десятилетнюю Акулину Понясову. Преступник был задержан и передан судебной власти{631}. В Орловской губернии 3 сентября 1879 года похожее преступление совершил во время полевых работ житель с. Становой Колодезь Стебаков{632}. За покушение на невинность малолетней крестьянки, девятилетней Авдотьи Андреевой, решением Смоленского окружного суда от 5 ноября 1893 года к 6 годам каторжных работ был приговорен крестьянин Смоленской губернии Василий Матвеев Калабушкин{633}.
Нередко растлителями малолетних девочек в деревне становились соседи или односельчане. При этом родители жертв невольно создавали условия для осуществления развратных действий по отношению к своим детям. Так, вечером 11 марта 1896 года крестьянка с. Большой Талинки Тамбовского уезда Соломанида Фоменкова попросила посмотреть за детьми, семилетней Прасковьей и грудным ребенком, соседа Григория А-ва, восемнадцати лет, который, когда она ушла, надругался над девочкой{634}.
Сообщения об актах полового насилия по отношению к детям в крестьянской среде характерны и для начала XX века. Вот некоторые из них, поступившие в 1912 году: «в слободе Подгорной Острогожского уезда Воронежской губернии 12 мая крестьянин Шульгин, 43 лет, растлил крестьянскую девочку Мальцеву 14 лет»{635}; «26 августа крестьянин д. Субботиной Тобольской губернии Афанасий Польянов, 47 лет, встретил 12-летнюю крестьянку Матрену Барышникову, затащив ее в яму под овин, против ее воли и согласия совершил с ней половой акт, лишив ее при этом физической девственности»{636}; «крестьянин с. Выгорного Тимского уезда Курской губернии Яков Постников 24 декабря изнасиловал крестьянскую девочку Ольгу Шаталову, 11 лет»{637}.
Ломка традиционного уклада деревни, сопровождаемая ростом агрессивности, приводила не только к увеличению числа преступлений, но и к неоправданной жестокости, которую проявляли насильники по отношению к малолетним жертвам. Так, «крестьянин с. Ореховского Благодаринского уезда Ставропольской губернии, Петр Дворядкин, 26 лет, 3 апреля 1909 г. на выгоне близ села ударом кулака свалил на землю И-летнюю девочку Марию Окорокову, и, пригрозив в случае сопротивления зарезать бывшим у него ножом… совершил с ней полный половой акт, лишив при этом ее физической девственности». Решением Ставропольского окружного суда от 4 июня 1910 года преступник был приговорен к лишению всех прав состояния и каторжным работам сроком на 6 лет{638}.
С целью скрыть преступление насильник мог и убить жертву. По сообщению полиции в имении княгини Волконской в Моршанском уезде Тамбовской губернии 7 мая 1911 года в болоте была найдена зарезанной изнасилованная крестьянская девочка Авдотья Синякина, двенадцати лет. Дознание выявило убийцу и насильника: им оказался крестьянин с. Екатериновки Островской волости Семен Егоров Крастелев, 25 лет{639}.
С утратой в деревне традиционных форм социального контроля даже суровость действующего законодательства не могла предотвратить насилие над детьми. К 10 годам каторжных работ решением Екатеринодарского окружного суда от 28 марта 1911 года был приговорен за насилие над одиннадцатилетней девочкой крестьянин Кубанской области Никифор Власенко, 26 лет{640}. Такой же срок за растление малолетней приговором Иркутского окружного суда от 21 августа 1908 года получил Юлиан Волковский, 40 лет. Из материалов дела следует, что 7 июля 1906 года в г. Бодайбо он «учинил половое совокупление» с крестьянской дочерью Елизаветой Кулькиной, одиннадцати лет{641}.
Начало XX века было отмечено ростом детской преступности в стране. Если в 1901–1910 годах взрослая преступность выросла на 35 процентов, то преступность несовершеннолетних — на 111 процентов{642}, причем значительная часть преступлений, совершенных несовершеннолетними, приходилась на изнасилования и растления.
Для примера приведем факты, обнаруженные в сводках о происшествиях по Орловской губернии за 1910 год: «14 июня в с. Марьине Мценского уезда крестьянский мальчик Алдошин изнасиловал крестьянскую девочку Семину, 4 лет; 29 августа в с. Мирковых-Утах Трубческого уезда крестьянский мальчик Гулянов 13 лет растлил дочь крестьянки Гуляновой — Марфу, 5 лет; 23 октября в д. Лбах Трубчевского уезда крестьянин Шестопалов, 16 лет, растлил крестьянскую девочку Симонову, 5 лет»{643}.
Следует согласиться с выводом дореволюционного исследователя детской преступности С. Ушке, который отмечал, что «растление девочек падает на более младший возраст, изнасилование женщин на более старший. Мальчики, за отсутствием физической силы, принуждены заниматься растлением, а юноши направляют свое преступное посягательство уже против взрослой женщины»{644}.
Преступления такого рода совершались как в самой деревне, так в ее окрестностях, в местах, преимущественно малолюдных. 23 мая 1910 года в с. Богоявленском Землянского уезда Воронежской губернии крестьянская девочка Евдокия Семыкина во время сбора ягод в лесу была растлена крестьянским сыном Сергеем Поповым, 14 лет{645}. Крестьянин Иван Семикаленов, 17 лет, в с. Фащевке Липецкого уезда Тамбовской губернии 26 июня 1911 года совершил растление девочки, жительницы того же села Екатерины Черкасовой, 7 лет{646}. В с. Петровском Красно-Хуторской волости Тамбовской губернии 17 мая 1913 года крестьянская девочка Евдокия Панкова, 10 лет, пошла в общественный лес за телком, где ее изнасиловал крестьянин того же села Иван Каштанов{647}. В той же губернии 26 июня 1913 года в с. Косыревке Сырской волости Козловского уезда крестьянский мальчик Николай Батраков, 13 лет, затащил в сени своего дома и изначиловал крестьянскую девочку Зинаиду Болдареву, 5 лет{648}.
Как свидетельствуют документы, чаще всего насильниками были лица, знакомые потерпевшим. Нередко жертвами растления становились девочки, находившиеся у крестьян в работницах или няньках. Так, 29 ноября 1912 года крестьянин с. Ровеньки Острогожского уезда Воронежской губернии Желжаков, 45 лет, растлил находившуюся у него в услужении крестьянку Степенко, 13 лет{649}. К лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 6 лет был приговорен 7 мая 1911 года Тобольским окружным судом крестьянин и. Михайловский Тобольской губернии Григорий Федоров Суворов, 43 лет, за изнасилование девицы, не достигшей четырнадцати лет. Из дела следует, что 17 февраля 1910 года при возвращении домой из и. Богословского вместе с десятилетней крестьянской девочкой Соломонидой Мартышенко, нанятой им в няньки своему двоюродному брату, он, несмотря на сопротивление потерпевшей, имел с нею «половое совокупление», лишив ее при этом девственности{650}.