— Марш на перекомиссию!
Перекомиссия тут же признала Юрия Шаповалова годным к строевой военной службе, по всем статьям.
Франц Кафка снова мрачно подмигнул «повстанцам».
В результате принятых, таким образом, мер, наши ряды вскоре надлежало покинуть Шаповалову, Жевтуну, Пахомову. Немиров имел железную справку из дурдома, что он псих. Со мной военкомовский фокус просто не прошёл. Мне после истории в тюменском КГБ, по моему мнению, вообще терять было нечего. Я занял прочное место в списке неблагонадёжных и состою в нём по сию пору. И из него невозможно быть вычеркнутым в нашем Отечестве по гроб жизни. Это мне майор Кравцов твёрдо пообещал. Ну а я твёрдо это уяснил и запомнил. И на душе, знаете ли, от этого, как-то, спокойно. Всё ж таки любая определённость лучше, чем неизвестность. Это ещё Франц Кафка подметил.
Так или иначе, но наша деятельность переместилась на квартиры. Во-первых, на Шапину, на улице Хохрякова, во-вторых, на мою, на улице Рижской, возле кинотеатра «Космос». (Ныне, благодаря стараниям нашего общего друга Александра Ковязина, превратившегося в «KINOMAX»).
Приближалось лето 1987-го, и двум нашим друзьям Жевтуну и Пахомову надлежало вскоре вернуться из мест прохождения воинской службы. По этому поводу, мы собирались частенько то у Шапы, в его четырехкомнатной горкомовской квартире, то у меня, и ночи напролет гремели гитары и пилось вино. Короче, продолжалось то же самое, что и на 5-м этаже универовской общаги, только с некоторыми «эксклюзивными» обстоятельствами. Весь юмор был в том, что у Юрки Шаповалова ближайшими соседями были следующие весьма уважаемые люди.
Ну, во-первых, сразу под ним (его квартира располагается на четвертом этаже), то есть на третьем этаже, проживал в то время некто Виктор Степанович Черномырдин со своим семейством (!). Это сам по себе уж интересный факт. Но это еще не все. На одной с ним площадке располагалась квартира генерала КГБ Пчелимцева. Оные квартиры соприкасались в районе Шапиной кухни (где мы как раз свои песни и орали) и имели общее вентиляционное отверстие, через которое, генерал КГБ Пчелимцев мог нас слушать безо всяких прослушивающих устойств! Другое дело, что слушать наши пьяные рулады, ему особо не хотелось. На фиг ему это все. Это дело подчиненных. И вот, что еще интересно. За все время этих ночных кухонников, ни от семьи Черномырдина, ни от генерала Пчелимцева не поступало ни единой жалобы Шапиному отцу. А ведь по ночам слышимость прекрасная. И спать мы им частенько мешали. Но в ответ — полнейшее, непроницаемое молчание! Элита! Советская аристократия. У них подобные жалобы не приняты. Так что возвращавшемуся с горкомовской дачи Шапиному отцу никто ни о чем не докладывал. Что уж говорить о рядовых сотрудниках тюменского КГБ!? Что там происходит по ночам в квартире первого секретаря тюменского горкома партии, это уж вовсе не их дело.
Впрочем, однажды произошел эпизод, напомнивший нашему Юрке; советские чекисты, не о чем не забывают и всегда в курсе! А дело было так.
Этот эпизод произошел возможно (сейчас уже трудно соблюсти точную хроноллогию) уже после возвращения Шапы из армии (о том как им с Жевтуном там служилось рассказ отдельный). Идет как-то летним вечером Юрок по улице Водопроводной в компании Кости Пахомова и кого-то еще, не припомню точно, да и не важно это. Юрка, как обычно слегка пьяненький и настроение у него, будте-нате. И у остальных тоже. И вот, только означенная компания миновала упоминавшийся уже и знаменитый гастроном «Юбилейный» и приблизилась к зданию тюменского КГБ, как начало Юрку что-то такое изнутри распирать и подзуживать. Вроде, как черт какой-то. И от этого подзуживания, и от веселого настроения, приблизившись к оному зданию давай Юрка, ни с того, ни с сего, напевать такую песенку:
Неизвестно, что он собирался спеть про это дальше. Об этом история умалчивает. Потому что аккурат в тот же момент, когда Юрка эту веселую фразу пропел, миновав при этом входную дверь в здание КГБ и крыльцо, дверь в оное здание открылась и на крыльце возникла фигура одного, уже знакомого нам кгбешника. Одного из следователей.
— А, Юра! — приветственно, и в то же время со значительным сарказмом, воскликнул знакомый нам кгбешник; — все поешь?!
Как будто кнутом хлестанули, бедного Юрку. От неожиданности он даже присел и голова его сама собой вжалась в плечи. С лица у Юрки мгновенно спала вся веселость, и мрачная бледность сменила выражение торжества и радости жизни, каковыми еще несколько секунд назад сияло его высокое, благородное чело.
Да, господа чекисты, нагнали вы нашего брата страху и ужасу. Вырастили вы на теле у каждого советского гражданина некую болевую точку, наподобие кнопки, на которую следует только слегка нажать и гражданин готов, и делай с им дальше все, что хочешь.