– Зачем ты это сделала? – спросила я, с жалостью глядя на ее измученное бледное лицо.
Она не ответила, опустив взгляд.
– Кайла, что с тобой происходит? Ты же сильная, – я взяла ее за руку.
– Зачем Ты это сделала? – спросила она вместо ответа.
Я недоумевая смотрела на нее.
– Ведь ты же знаешь, что это сплошное лицемерие, – продолжала она, качая головой. – Неужели ради матери и ее желания, во что бы то ни стало свести тебя с самцом?
– Кайла, о чем ты говоришь? – искренне не понимала я.
– Я говорю о той особи, что теперь живет с тобой рядом, – объяснила она с презрительной усмешкой. – Ведь это же смешно, Наоми. Ты и мужчина.
Я была так поражена и взволнована, что не сразу нашлась с ответом.
– Не верю, что за три года ты стала такой же, как все эти лицемерки и шлюхи, – продолжала она. – Эти твои подруги, что не мыслят себя без наложников. Ты же не такая. Зачем тебе понадобился мужчина, Наоми? Разве тебе недостаточно было моей любви? Я же на все ради тебя готова.
– Кайла, – я отрицательно мотнула головой, и подняла руку, чтоб она замолчала хоть на миг. – Я не понимаю, о чем ты говоришь? О какой любви? За эти три года я тебя видела всего несколько раз. Ты всегда в окружении поклонниц, ты выглядела счастливой. Я была уверена, что у тебя все хорошо. И вот ты появляешься, говоришь о своей любви, пытаешься свести счеты с жизнью, и хочешь, чтоб я поняла тебя?
– Не было ни дня, чтоб я не думала о тебе, – она взяла меня за руку. – Но ты всегда так занята. Мисс Вуд не до подруги детства, она руководит, она отдает приказы, а в свободное время она со своими маленькими шлюшками и толпой самцов. Прости, но я не могу понять, как можно водить дружбу с держательницей борделя?
– Ты не знаешь Синди, она хороший человек, – я опустила взгляд. Конечно, это было не самое выгодное общество для приличной женщины, тем более женщины такого уровня как я, но все же Синди была моей подругой и ни разу не подвела.
– Она держит бордель, – Кайла поморщилась. – Это все равно что рабовладелец, даже еще хуже.
– Оставим моих подруг, ладно? Разговор сейчас не о них, а о тебе, – сказала я сурово. – Ты наглоталась таблеток, потому что у меня неприемлемые знакомства?
– Нет, Наоми, – она сощурилась, глядя на меня как на предателя. – Я наглоталась таблеток, потому что разочаровалась.
– В ком? – я опустила взгляд. Было очень неприятно видеть такое ее лицо. – Во мне?
– В жизни, – ответила она. – Если даже ты, моя идеальная Наоми, предпочла глупого самца, то чего еще ждать от этого мира? Он обречен.
– Кайла, – мягко проговорила я, сжав ее пальцы. – Он не глупый и не самец. Его имя Кит и он очень хороший человек.
– У тебя все хорошие люди, – фыркнула она. – Мадам борделя – хороший человек, шлюшка Мили – хороший человек, и этот Кит, имя-то какое, тоже хороший человек.
Она покачала головой.
– Кристофер тебе нравится больше? – я не стала ничего говорить о Синди и Мили. Для меня не было секретом, что Кайла недолюбливает моих подруг за их пристрастие к наложникам.
– Нет, мне не нравится ни так, ни так, – возразила она. – Зачем он тебе? Ну что ты с ним делаешь? Ведь это же смешно. Они же жалкие.
– Я так поняла, причина твоей выходки в моем замужестве, – догадалась я, выслушивая ее тирады. – Ты в принципе не приемлешь этот вариант, или у меня есть шанс переубедить тебя?
– Я не какая-нибудь узколобая амазонка, не надо, – возмутилась Кайла. – Я дам тебе шанс, надеюсь, ты вернешь мне веру в светлое будущее для людей.
– Я ни в чем не буду тебя убеждать, пока ты так категорично настроена, – не согласилась я. – Ты еще не знаешь его, а уже ненавидишь. Просто за то, что он мужчина. Но если пообещаешь быть объективной, я докажу, что он такой же как мы. Он ничем не уступает.
– Ты сейчас о том небритом чучеле говоришь? – уточнила она посерьезнев. В ее лазурных глазах вспыхнуло любопытство.
– Да, именно о нем, – кивнула я.
– Ну что ж, ты меня заинтриговала, – Кайла улыбнулась, став прежней, такой, какой я ее всегда знала. – Я знаю, ты бы не жила с мужчиной из принципа или из вредности. Я могла еще допустить, что это из-за желания следовать заветам твоей матери. Все же в наших семьях мужчины считаются нормой. Но если ты говоришь, что он какой-то особенный, я хочу сама в этом убедиться.
– Пообещай не обижать его, как Кая, – попросила я, еще помня ее издевательства над младшим братом. Не хватало еще, чтоб моя собственная подруга навредила Киту, и без того побитому жизнью.
– Если он такой же бесхребетный, как Кай, то даже не стоит затевать всех этих экспериментов, – отрицательно мотнув головой, произнесла девушка. – Ты говоришь, он равен нам, так пусть защищается, если я нападу. Я лишь могу пообещать, что буду играть по-честному.
– Кайла, ведь это не игра, – я вздохнула. – И он не игрушка.
– Вот пусть докажет мне, что не игрушка, – она улыбнулась. – Если сможет, я стану его другом и признаю, что мужчины достойны того, чтоб с ними считаться.
– И жизнь снова будет иметь смысл? – я все еще держала ее руку в своих. – Ты не повторишь попытку? Ведь это было очень жестоко по отношению ко всем нам. Мы же любим тебя.
– Ну, чтоб вернуть смысл жизни, одного достойного мужчины мало, – она потянула меня к себе. Я поддалась, приблизившись. – Я люблю тебя, и докажу, что достойна твоей любви.
Я замерла, растерянно глядя на нее. Конечно, я знала, что между нами всегда будет эта привязанность и взаимная симпатия, но никак не ожидала, что она захочет серьезных отношений.
– Кайла, – начала я с виноватой улыбкой, – я тоже люблю тебя, не нужно мне ничего доказывать.
– Нет, ты уже забыла ту детскую влюбленность, – не сдавалась она, глядя мне в глаза. – Для тебя все это осталось в прошлом. Но я сделаю все, чтоб ты вспомнила, как хорошо нам было вместе.
– Кайла, у меня есть муж, не забывай, – я опустила глаза. – И я оставлю его навсегда.
– Значит, будем втроем, – беззаботно отвечала она. – Ты можешь делать с ним все, что твоя фантазия подскажет. Удовлетворяй низменные инстинкты, строй воздушные замки, заводи детей. Мне же нужна только ты. С тобой у нас будет настоящая любовь, любовь двух равных людей.
– Втроем, – повторила я, вспомнив собственные размышления на этот счет. Теперь эта перспектива уже не казалась мне такой радужной, как прежде. В шестнадцать, когда я понятия не имела, что такое любовь и отношения, все эти разговоры о семье были чем-то абстрактным и далеким. Да и семья, где мы с Кайлой любим друг друга, а Кай кто-то вроде нашего общего младшего брата, казалась забавной идеей. Теперь, представив, что кроме нас с Китом будет еще кто-то, пусть даже Кайла, я не обрадовалась. Я не хотела этого. Мне не нужна была такая семья. Я уже привыкла, что Кайла всего лишь подруга, но она, как видно, была другого мнения.
Но, несмотря на собственную внутреннюю убежденность, я не возразила. Я не могла сейчас сказать ей, что не люблю ее так, как ей того хочется, и вряд ли полюблю. Что не хочу третьего в моей семье с Китом. Что предпочитаю его ей. Я ни за что на свете не сказала бы ей этого сейчас и не была уверена, что скажу это когда-нибудь потом. Сказать такое человеку, совершившему попытку самоубийства, отобрать только лишь появившуюся надежду, это было слишком жестоко.
Я вдруг осознала всю нелепость и тупиковость моего положения. Только лишь определившись, чего я хочу, я это отдалила и поставила под угрозу. Хотела поступить как лучше, а вышло что-то совсем не то. И как теперь из этого выпутаться, я не представляла.
Кайла смотрела на меня, как видно, заметив, что ее слова не порадовали меня. Она тоже нахмурилась.
– Втроем, так втроем, – изобразив самую правдоподобную улыбку, на какую была способна, проговорила я. – Начнем со знакомства. Я представлю тебе Кита еще раз, теперь в более цивилизованной обстановке. Поужинаем где-нибудь.
– Меня выпишут через несколько дней, – она поверила моей улыбке и расслабилась. – Я отменю тур и все свои выступления. Мне, в самом деле, нужен небольшой отдых. Да и ты не любишь всю эту шумиху.