— Ты меня любишь? — одними губами спросила она, не отпуская его глаз.
— Люблю, — выдохнул он и с облегчением повторил: — Я люблю тебя, любил и буду любить до конца своей жизни.
Он лег рядом и обнял ее одной рукой. Его вторая рука играла с ее волосами, а все ее существо медленно наполняло ни с чем не сравнимое чувство счастья от сознания того, что она любит и любима.
— После того, как я вчера от тебя ушел, я был в офисе, — говорил Аарон, любуясь игрой лучей утреннего солнца в ее волосах. — Просматривая дело Мириам и Джулии Элкотт, я неожиданно понял, что любил тебя все эти годы, упрямо не желая признаваться в этом чувстве даже самому себе. Наверное, каждый мужчина проходит через это, когда неожиданно понимает — на подсознательном уровне, — что его свобода под угрозой, и отчаянно сопротивляется этому, выдумывая для себя предлоги, чтобы оттянуть момент капитуляции. Для меня таким предлогом стала сначала клятва, данная отцу, а затем я и вовсе женился, потому что Джинни ничем моей свободе не угрожала.
Тэлия позволила усмешке сорваться с губ.
Аарон перевел взгляд на ее лицо, и его брови удивленно взметнулись вверх, когда он неожиданно понял, что признание, давшееся ему с таким трудом и причинившее ему немало горьких минут, ее только позабавило.
— По-моему, тебя это совсем не обидело, — несколько насупившись, заметил он.
По его лицу Тэлия поняла, что он рассчитывал на несколько иной эффект от своих слов.
— Так и есть. — Она разгладила его морщины и ласково усмехнулась. «Какие все-таки мужчины дети! Взрослые и ранимые дети», — подумала она про себя, но вслух сказала: — Кэрри рассказала мне об этом, когда я пожаловалась, что ты никогда не признавался мне в своей любви.
— С каких это пор Кэрри стала знатоком мужской психологии? — недоверчиво спросил он.
— С тех самых, как в этом ей признался Фандер. Тебе давно следовало обратиться за советом к своему партнеру, — заметила она.
— Обойдется, — буркнул себе под нос Аарон и замолчал.
— Ты что, обиделся? — Тэлия поставила локоть и оперлась щекой на ладонь. — По-моему, ты хотел рассказать мне о том, как ты понял, что любишь меня. В конце концов, ты сам признал, что был не прав, разве не так?
Морщины на его лице понемногу разгладились, и он посмотрел в ясные глаза невесты, голубые и ласково-насмешливые.
Аарон понял, что снова ведет себя глупо и неразумно. Он притянул ее к себе и усмехнулся:
— Ты права. И Фандер тоже прав, — через силу произнес он. — Может, мне и вправду стоило обратиться к нему за советом?
— Мне гораздо приятнее, что ты дошел до этого своим умом.
— Несмотря на то, что тебе пришлось пережить из-за этого? — не поверил он.
— Нет, конечно! — воскликнула Тэлия и коснулась его губ.
Когда поцелуй стал глубже и настойчивее, она отвернулась и с хрипотцой сказала:
— Кэрри также поведала мне о том, как можно сохранить брак. Ее рассказ показался мне очень даже занимательным.
— В самом деле? — Аарон снова потянулся к ней губами, но между ним и его невестой неожиданно возникла ее рука.
— Она сказала, что большинство браков распадается, даже если супруги любят друг друга так же сильно, как мы, но…
— Но? — повторил он, особенно заинтересовавшись окончанием ее предложения «любят друг друга так же сильно…», и наконец оставил свои поползновения.
— Но этого можно избежать, если в нашем словаре будет слово «компромисс», — заметив его внимание, торжественно закончила она.
Аарон ждал совсем не этого. Легкая гримаса исказила его лицо.
Тэлия рассмеялась и, скрыв выражение глаз за веером ресниц, с придыханием сказала:
— Думаю, кое-где об этом слове мы все-таки можем забыть.
Черные глаза Аарона заблестели, как хорошо отполированные грани черного оникса. Он навис над ней и глухо сказал:
— Я бы даже указал, что нам следует о нем забыть.
— Здесь я с тобой полностью согласна, — прошептала она, закрыв глаза и отдаваясь во власть любимого мужчины.
Время свадьбы приближалось. Аарон нервничал и иногда с нетерпением бросал взгляд на часы, но его мать все еще не появлялась. Он нахмурился. Конечно, он блефовал, когда говорил с ней по телефону. У него духу не хватит, чтобы запретить ей видеться с Дэнни, зная, как она его любит. К тому же если она подумает, то поймет, что это была всего лишь уловка, к которой он прибегнул, чтобы заставить ее изменить свое решение. А все потому, что по условиям развода, несмотря на всю ушлость своих адвокатов, он имеет право видеться с Дэнни только с пятницы по воскресенье и если Джинни сама не попросит его о дополнительной услуге. После того как Дэнни исполнится десять, условия опеки можно будет пересмотреть, и вот тогда он постарается, чтобы его сын проводил с ним как можно больше времени, а не только три дня.