Уилл пустил своего жеребца галопом, догнал ее, перехватил ее поводья и заставил обеих лошадей остановиться.
Забрав у него свои поводья, она смерила его гневным взглядом:
– Больше никогда так не делайте.
– Я не смог придумать другой способ вас остановить, – бросил он в ответ.
– Зачем вам понадобилось это делать? Вы захотели вернуться на ранчо, и я поехала назад.
– Простите. Я погорячился. В моей жизни в последнее время все слишком сложно.
Эмберли кивнула и отвернулась:
– У всех сложная жизнь. Думаете, мы все здесь на ранчо неотесанные деревенщины?
Уилл не хотел ее задеть. Очевидно, потеря Люси негативно повлияла на его коммуникативные способности.
– Простите, – сказал он еще раз.
– За что вы извиняетесь?
– За свои слова. Они прозвучали заносчиво. Должно быть, вы подумали, что я намекаю на то, что ваша жизнь не сложная. Но я вовсе не это имел в виду. Я просто хотел сказать, что я запутался в своих проблемах. Что эта прогулка пошла мне на пользу, и вы просто замечательная.
Уилл замолчал. Что еще он мог сказать? Что считает ее красивой и хочет ее поцеловать? Возможно, он сделал бы это, если бы его не мучило чувство вины. Чувство вины из-за того, что боль утраты начала ослабевать.
– Я бы не заходила так далеко.
– Я вас не понимаю.
– Вам не следовало говорить, что я замечательная. У меня, как и у всех, есть свои недостатки.
Ее тон был небрежным, но во взгляде была грусть и усталость, и он понял, что ей знакомы душевные страдания.
– А мне вы кажетесь замечательной, – сказал он наконец.
– В таком случае я не стану вас разубеждать.
После этих слов ему вдруг захотелось узнать, что омрачает ей жизнь.
– Расскажите мне, – попросил он.
– Рассказать вам что?
– Какие у вас недостатки?
– У меня вспыльчивый характер. Полагаю, вы только что в этом убедились.
– Да, вы были весьма убедительны, – рассмеялся он. – Но мне нравятся бойкие женщины.
– Неужели? – Она покачала головой. – А как насчет вас? Какие у вас недостатки?
– Даже не знаю, с чего начать. – Он задумался. – Я не такой умный, каким считал себя раньше.
Эмберли рассмеялась:
– Думаю, это касается всех. Итак, мы возвращаемся в конюшню?
– Да, но поскольку я давно не катался на лошади, может, я заслуживаю небольшую фору?
– Чушь собачья. Если бы я не видела, как вы ездите верхом, я бы, возможно, вам поверила.
Подул ветер. Прядь рыжих волос выбилась из ее косы и упала ей на щеку. Уилл крепко схватился за поводья, чтобы не прикоснуться к ней.
Он только что вбил большой клин между ними. Разумный человек оставил бы все как есть.
Он помнил бы, что она не из тех женщин, которые подходят для мимолетных связей.
Но сейчас он не чувствовал себя разумным. Он чувствовал себя одиноким. Ему хотелось, чтобы их прогулка продлилась до самой ночи. А потом…
Нет, он не будет даже думать об этом.
– Уилл?
Подняв глаза, он обнаружил, что все это время Эмберли за ним наблюдала.
– Да?
– Не беспокойтесь. Я понимаю, что вы переживаете, и это, очевидно, связано с матерью вашей малышки. Вы привлекательный мужчина. Признаюсь, когда я вижу вас верхом на лошади, я испытываю эмоции, о которых я предпочла бы не говорить. Вы здесь гость, и я собираюсь относиться вам как к гостю. Так что не думайте…
– Что вы испытываете? – спросил он. Ему по-прежнему хотелось ее поцеловать и посмотреть, к чему это приведет.
– Я же сказала, что не хочу об этом говорить.
Спешившись, он отпустил поводья и подошел к Эмберли. Она смотрела на него, но он не был уверен, что правильно интерпретировал выражение ее глаз. Он надеялся, что в них было вожделение, и в то же время боялся, что принял желаемое за действительное.
– Спускайтесь, – сказал он. – Давайте на несколько часов сделаем вид, будто вы не работница ранчо, а я не гость. Будто мы обычные мужчина и женщина, которые решили провести вместе этот прекрасный день.
Никогда еще Эмберли так не хотелось слезть с лошади, но инстинкт самосохранения говорил ей не делать этого. Когда она в последний раз клюнула на красивые речи мужчины, это закончилось плохо. То, что она стала старше и умнее, не имеет значения. Сейчас, когда Уилл стоит пе ред ней, такой сексуальный с растрепанными волнистыми волосами, она вовсе не чувствует себя ни повзрослевшей, ни поумневшей.
Да, Уилл приехал сюда работать, а она должна делать так, чтобы ему было комфортно, но ей все равно следует быть осторожной.
Или, может, ей все-таки рискнуть?
На семейном ранчо в Тайлере она всегда была благоразумной. Причина этого, разумеется, была в том, что ей приходилось заботиться о своих младших братьях и сестрах. Но сейчас она находится вдали от дома и отвечает только за саму себя.