Я понимаю, что часто делаю то же самое. До сих пор мама у нас выполняет функцию главнокомандующего, пытается руководить, определять кому и чем заниматься. Несогласие с директивами, ведет к обидам, громким словам в наш адрес, чуть ли не до полного отречения. Потом следует примирение и все по новому кругу.
Это тип женщины „и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет“. Только в душе, это очень одинокий человек. Грустно. Кстати, когда я сына ругаю, то почти всегда вспоминаю о маме и думаю, что она сделала бы так же. Как будто с образцом поведения сличаю, только образец, к сожалению, не лучший запомнился.
Повторять другого легче, чем быть собой…
Мне очень нужна помощь. С сыном совсем не хватает терпения и именно это моя большая проблема. Я очень часто срываюсь на ребенка. Когда он что-то делает опасное для него или запретное, я пару раз говорю ему о запрете на это…, а третий раз это уже крик, причем не моим голосом, а какой-то дикий вопль. После, понимаю, что в основе моего поведения лежит страх за него. Второй тип ситуаций, когда я занята домашними делами (готовлю, убираю и пр.), а сын хочет играть. После долгих и не очень уговоров, я срываюсь на крик. И каждый раз меня захлестывает вина за себя перед ребенком.
Это не страх как таковой, а привычка так реагировать в случае непослушания. Я всегда, когда ругаю сына, вспоминаю свою маму. Это как-то неосознанно происходит: копирую ее манеру кричать, интонации и возгласы. И что с этим делать????
Намного проще действовать по накатанной… Сейчас немного легче стало, порой получается не копировать свою маму. Как будто идет борьба между мной и мамой, что усиливается маминой „заботой“, контролем.
Наблюдать за ребенком пока совсем не получается, не могу понять, что именно видеть. У сына несколько постоянных выражений, сменяемых в течение дня, в зависимости от занятий. Наблюдать ребенка оказалось довольно трудно, но стало проще, не обращать внимание на условности, а сосредоточиться на главном — ребенке. Как же это захватывает!!! Наблюдать, вглядываться в собственное чадо! Вот тогда я поняла, как мало я смотрю на него по-настоящему!
Оказалось, что смотреть и наблюдать за ним крайне интересно и увлекательно, ловить изменения мимики, выражение глаз, изгиб бровей и пр. Когда внимательно смотришь на него, то начинаешь проживать с ним то, что для него сейчас важно, что с ним происходит: радость, удивление, досаду, интерес, я как будто иду с ним в его мире, он ведет за собой.
Удивило меня мое состояние в эти моменты со-бытия с ребенком — это ощущение покоя и уверенности в себе, и прежде всего в себе как матери. Оказывается, я действительно могу быть сама собой с ребенком, проживать с интересом какие-то моменты с ним, не прибегая к шаблонному, выученному (наученному) поведению или роли.
Еще одно открытие для меня, — новая реакция на „проказы“ ребенка. В моменты со-бытия с ребенком, не остается места раздражению или злости. Многое воспринимается проще. Этот урок еще надо усваивать и осмысливать, переложить внутрь себя. Пока, к сожалению, частенько за чередой каждодневных дел, не всегда получается смотреть и видеть по-настоящему своего ребенка.
Рисунок себя… Перед выполнением снова было смущение как же рисовать, ведь не умею я этого. После некоторых колебаний все же взяла лист и карандаш, и все „вылила“ на бумагу… Настроение тогда было совсем неважное — очередная баталия с ребенком была мною проиграна в пух и прах. В итоге получилось крайне озабоченное лицо, с нахмуренными бровями, наморщенным лбом и сжатыми губами. А вот глаза при этом какие-то растерянные, широко открытые и как будто полные слез. Удивительно, что при полном неумении рисовать, глаза получились как зеркало того моего состояния. Это было первое удивление и некоторое открытие, которое подтвердилось в последующие дни.
Смотреть на полученный портрет не особо хотелось, но вот глаза привлекали (и сейчас так же завораживают). Что касается внутреннего состояния на тот момент — волнение и тревога, неуверенность в своих силах.
Следующие рисунки были сделаны в спокойном состоянии. Получилось лицо с ясными глазами и спокойным, даже безмятежным выражением. Было ощущение умиротворения, созерцания и какой-то тихой радости. И снова странное ощущение, когда смотришь на себя на бумаге, как будто внутрь себя заглядываешь. Это отличается от того, когда смотришь в зеркало. В зеркале внешнее отражается, а здесь — внутреннее. Сначала я смотрела как завороженная, как бы знакомясь с той, кто на бумаге. До сих пор это чувство не покидает. Оказывается, я так редко „смотрю в себя“! И слишком мало знаю себя.