С одной стороны, он видел искреннюю любовь и заботу Трофима, его желание во всем угодить прием-ному сыну, с другой стороны, Ерема жил, как узник в темнице, из которой невозможно убежать.
Дело в том, что дом Трофима с Черного озера на-ходился на острове, довольно большом и заросшем по берегам густым лесом, так что со стороны ни дома, ни большого сада, ни огорода, ни даже дыма из трубы нельзя было разглядеть. Конечно, если бы этот остров находился посреди воды, Ерема, который плавал как рыба, давно уплыл бы. Но остров стоял не на реке, а на огромном болоте, которое когда-то называлось Черным озером, а потом постепенно заросло, скры-лось под густой обманчивой зеленью водорослей и превратилось в непроходимую трясину.
Только Трофим знал одну-единственную тайную тропу, по которой можно было, перепрыгивая с кочки на кочку, выбраться с острова и потом так же вернуть-ся на него. Но достаточно было ступить не на ту кочку, как трясина засасывала и проглатывала свою жерт-ву моментально — за несколько минут.
Дом у Трофима был небольшой, но богатый и уют-ный — в нем было все необходимое для жизни, вклю-чая библиотеку, которую в те времена можно было увидеть только в замках богатых вельмож или в стенах монастырей.
Однако и Трофим не был простым охотником, сле-допытом и боброловом, за которого себя выдавал.
В далеком прошлом он переписывал исторические хроники и летописи в одном из литовских православ-ных монастырей, который затем был закрыт в резуль-тате борьбы за уменьшение влияния греческой церкви. на литовских землях, где верх все больше брало като-личество. Именно это и толкнуло Трофима в объятия новой тайной веры, которую он со временем принял, полюбил и которой отдавал все свои силы и способности, добившись высокого ранга в иерархии тайного братства. И поселился он здесь, недалеко от Никифора Любича, тоже по приказанию братства.
Никифор был образованным, умным и высоко це-нимым членом братства. Он обладал дивным даром разрабатывать сложные, многоходовые интриги и операции, которые приводили к решению порой са-мых невероятных для выполнения задач, как, напри-мер, прошлогоднее перемещение князей братьев Бель-ских, блестяще продуманное и организованное Ники-фором.
Но Никифор был неподвижным калекой, способ-ным передвигаться лишь по дому, да и то с трудом.
Трофим, охотник и следопыт, глубоко засекречен-ный член братства, являлся специалистом по выслежи-ванию указанных ему людей и наблюдению за ними. Его услуги требовались не часто, но в очень важных случаях, каким, например, была задача по организа-ции исчезновения из этого мира семьи Селивановых, которую явно и официально исполнял Степан, а Тро-фим втайне от него контролировал исполнение.
В промежутках между такими операциями Трофим был свободен, и Рада братства решила поселить его рядом с Никифором, чтобы он всегда мог стать нога-ми, руками, а если надо, то и мечом лишенного под-вижности брата по вере.
За много лет совместной работы они очень подру-жились и полюбили друг друга, проводя долгие, сво-бодные от дел братства дни и ночи за неторопливыми беседами о Боге, жизни и душе человеческой.
Все жители Горваля знали, что у Никифора в доме в специальной загородке, имитирующей маленькую речную заводь, живет пара ручных бобров, но никому никогда не припало бы в голову, что это не просто прихоть королевского бобровника.
Дело в том, что преодолеть путь через болото дли-ной в полверсты мог только один Трофим, причем он умышленно позаботился о том, чтобы уничтожить все другие возможные пути на остров, где стоял его дом, и никто иной проникнуть туда не мог до тех да-леких времен, пока болото не высохнет. Но необхо-дима была связь — Трофим мог вдруг срочно понадо-биться Никифору, а сообщить ему об этом не мог да-же верный пес Князь, который когда-то столь ловко доставлял послания Саввы из ямы с золой. При по-пытке Трофима научить Князя дороге, ведущей по кочкам через топь к его дому, пес, едва не утонув в болоте, вернулся домой и больше ни за что не желал идти в ту сторону.
Вот тогда-то богатый на необычные выдумки Ники-фор изобрел уникальную и единственную в мире боб-ровую почту.
Бобры, выросшие и воспитанные в таком же ис-кусственном озерце возле дома Трофима, а потом доставленные к Любичу и живущие в его озерце, как только их выпускали на свободу, немедленно устрем-лялись в свой подлинный дом, при этом они не пры-гали с кочки на кочку, а спокойно переплывали все опасные места но мелкой воде, покрывающей смертельные топи, и через пару часов оказывались в доме Трофима.
Теперь, если Трофим был нужен Никифору, Ники-фор просто отпускал бобра из загородки с искусст-венным прудом, Н тот сразу же устремлялся домой.
Трофим, увидев гостя, немедленно шел к Никифо-ру. Но бобру он позволял побыть несколько дней до-ма, чтобы тот привык побольше, а потом, когда при-бегал второй бобер, относил первого снова к Ники-фору.
И вот когда сегодня Ерема увидел бобра, он сразу понял, что Трофим вскоре уйдет к своему другу в Гор-вале и вернется не скоро, быть может, даже завтра.
И тут он с замиранием сердца осознал, что это и есть тот самый долгожданный случай. Трофима не бу-дет, по крайней мере, до вечера. За это время можно уйти далеко. Если он не сделает этого сейчас, то уже не сделает никогда.
Ерема начал быстро и решительно действовать по давно разработанному в мельчайших подробностях плану и, пока Трофим переодевался, готовясь в путь„ успешно привел в исполнение первую, очень важную часть своего плана.
Трофим вышел из дому и стал натягивать стоящие на крыльце высокие сапоги, в которых он всегда пере-ходил трясину, мягко перепрыгивая с кочки на кочку, иногда так ловко, что сапоги даже оставались сухими, а трава на кочке непримятой.
Ерема сидел на бревне и гладил своего любимого котенка Тимошу, который громко мурлыкал, лежа на его коленях,
— Вот что, сынок, — сказал Трофим, — мне надо отлучиться; а ты, стало быть, как всегда, сиди в доме, да не выглядывай, пока не подам знак.
— Да, конечно, а можно я потом погуляю вокруг дома?
— Можешь, но не подходи к болоту!
— Ладно, не буду, а ты мне принесешь гостинец?
— Обязательно, — улыбнулся Трофим и потрепал Ерему по голове.
— А когда? Завтра?
— Не знаю, постараюсь вернуться еще сегодня к ве-черу!
— Возвращайся скорее! — сказал Ерема и направил-ся в дом, не выпуская из рук котенка.
Там он сел на лавку и, продолжая гладить котенка, закрыл глаза в ожидании сигнала.
Ерема многому научился за те полгода, что провел здесь.
Например, безукоризненному послушанию.
В самом начале он нарушил приказ Трофима не смотреть даже в ту сторону, где он переходит болото. Мальчик вылез из окна дома и попытался выследить названого отца, чтобы хотя бы краем глаза увидеть, где и как он переходит трясину.
Но Трофим уже ждал его.
Он строго пожурил Ерему за обман и отправил до-мой.
В следующий раз, когда мальчик снова попытался подсмотреть, Трофим запер его в погреб и продержал там без еды в темноте три дня.
Ерема стал осторожнее и теперь опасался выходить из дому не только до сигнала Трофима, имитирующе-го крик болотной выпи, но даже некоторое время поз-же, потому что однажды Трофим подал издали сигнал, а потом вернулся, чтобы посмотреть, не пошел ли мальчик по его следам.
Единственное, что за это время Ереме удалось,— это заметить то место, где Трофим начинал свой путь через трясину, и первую кочку, на которую он ступал. Но впереди таких кочек были сотни, и на какие мож-но ступать а какие смертельны, никто, кроме Трофи-ма, не знал.
Во время длительных отсутствий Трофима Ерема внимательно осмотрел все вокруг и понял, что пере-браться через смертельное болото, не зная этих кочек, совершенно невозможно.
Но Ерема твердо решил, что здесь он не останется.