— Трудность заключается в том, чтобы как следует узнать мужчину, за которого ты собираешься выйти замуж, — меж тем продолжала Джейн. — Вы должны согласиться, что есть разница между двадцатишестилетней и тридцатипятилетней женщиной. В наши дни мужчины не будут долго ждать, пока ты ляжешь с ними в постель. Не так давно благодаря этим принципам я рассталась с действительно достойным мужчиной. А таких не так уж много… я имею в виду, достойных…
Эти слова заставили Фрэнка нахмуриться еще сильнее. Домашние склонности и старомодные взгляды. Нет, Джейн Хейс явно не его поля ягода. Но еще больше его возмутило упоминание о страданиях Джейн по мерзавцу, который посмел разочаровать ее.
— Расскажите, как это случилось, — попросил Кэплен.
Глаза ее стали печальными.
— Он говорил, что уважает меня. А потом взял и сделал предложение другой…
— С которой уже переспал, верно?
Она кивнула.
Карандаш Фрэнка, исписывавший узкие листы блокнота, замер.
— Извините, — сказал Кэплен. — Догадываюсь, что это было чертовски больно.
— Да уж… Хочется думать, что я уже справилась с этим огорчением.
Неслышно подошедший официант молча поставил на столик еще две чашки кофе.
— Мне кажется, именно этот опыт заставил вас усомниться в своих достоинствах и решить, что лучше синица в руках, чем журавль в небе, — заметил Фрэнк, когда они вновь остались наедине.
— И это, и та борцовская схватка, которую я провела вчера вечером.
Какой же скотиной надо быть, чтобы наброситься на беззащитную женщину, с негодованием подумал Фрэнк.
— Вы говорили, что вокруг не так уж много хороших мужчин, — напомнил он. — А тот парень, с которым вы были вчера, к этой категории не относится?
По мнению Джейн, беседа становилась слишком сентиментальной. Капелька юмора разрядила бы обстановку.
— Теперь он абсолютно безвреден, — сказала она. — Хотите, я начерчу вам диаграмму?
Фрэнк с живым интересом следил за тем, как она нарисовала на чистом листе своего блокнота большую окружность.
— Вот это, — сказала Джейн, — все мужчины на свете.
Концентрическая окружность поменьше означала «всех мужчин в окрестностях Детройта». Она провела еще одну окружность меньшего диаметра, исключив «стариков, молокососов, женатых, растяп, неудачников, эгоистов, слизняков, лодырей, отъявленных преступников, бабников и мелких подхалимов». Следующая окружность, начерченная рядом с центром, оставила за бортом «тех, кто как минимум три вечера в неделю проводит с мамочкой и копит в холодильнике банки с плавленным сыром».
— А вот это, — закончила она, ставя жирную точку в центре, — мужчины, которые остались. Теперь вы сами видите, в чем проблема: их не так уж много.
Фрэнк невольно рассмеялся.
— Боюсь, что вы правы, — согласился он. — Неужели действительно на свете так мало подходящих мужчин? Но чем вам не угодили парни, которые запасаются плавленным сыром? Неужели это преступление?
— Все мужчины, с которыми я рассталась в последнее время, относились к категории подходящих, — призналась Джейн с озорным блеском в глазах. — А что касается сыра… не в пример вам, парни, питающиеся плавленным сыром, никогда не поведут женщину обедать в приличный ресторан.
Удивившись внезапно возникшему желанию, чтобы этот вечер тянулся как можно дольше, Фрэнк предложил отвезти Джейн домой. У ее подъезда они вежливо пожали друг другу руки. Он дождался, пока Джейн не помахала ему на прощание рукой и не исчезла за дверью.
Приближался последний срок сдачи колонки, и он вернулся в здание редакции, совершенно пустое, если не считать печатников и репортеров, которые выходили в ночную смену. К этой группе он мог с полным основанием причислить и себя.
Кэплен напечатал на машинке свою фамилию и название колонки. Мгновение он мечтательно смотрел на пишущую машинку, затем вспомнил лицо Джейн, рассказывавшей о человеке, который бросил ее, и решительно принялся за работу.
Когда на следующее утро Джейн пришла в кабинет Кэплена, его еще не было. Возможно, он закончил статью поздно ночью и решил как следует выспаться, догадалась девушка. Хотя ей до смерти хотелось узнать, что же все-таки он написал, Джейн была достаточно умна, чтобы не признаться в этом. Она и так сделала глупость, что решилась пройти мимо кабинета главного редактора. А вдруг Фрэнк там? Вдруг он заподозрит, что у нее есть какие-то задние мысли? Или что она думает, будто вчерашний обед означает нечто большее, чем он был на самом деле?