У дворца Годейры Арам спешился, привязал лошадь к воротам. Дворец не охранялся, они свободно прошли во двор.
Во множестве палат и комнат было пусто, казалось, что дворец необитаем. Мелета знала, что Годейра любила жить наверху, в глухой башне, куда вела винтовая лестница. Перед нею Арам остановился, сказал:
- Иди туда одна. Я введу лошадей во двор. Как бы их не украли.
Мелета поднялась по лестнице, толкнула дверь. Она со скрипом открылась, и Мелета увидела мать. Лота сидела в кресле царицы, на коленях ее стояла корзина. Полемарха лущила не то горох, не то чечевицу. Мелета одела по совету Арама свой мужской костюм, и мать ее не узнала. Вскинув руку в приветственном жесте амазонок, Мелета громко произнесла:
- Хайре, великая царица Фермоскиры! Сотенная приветствует тебя!
Лота медленно сняла с колен корзину, поставила ее в сторону и встала.
Она, казалось, сильно постарела, похудела, и старая амазонская одежда висела на ней мешковато и непривычно. Она долго смотрела на Мелету, потом резко бросилась к ней и застыла в рыдании на ее груди.
- Великая царица амазонок плачет? - с упреком сказала Мелета, усаживая мать снова в кресло.
- Не брежу ли я? - сказала тихо Лота, утирая концом косынки слезы.- Это ты, Мелета, ты?
- Я, мама, я. Вернулась вот.
- А где бабушка?
- Она осталась в Синдике. Далеко. Жива, здорова. Она благословляет тебя.
- О, боги! Что же я стою! - и снова принялась обнимать дочь, покрывая ее лицо поцелуями,- Садись, дочка, сюда. Сейчас я прикажу подать вина.
Лота хлопнула дважды в ладони, в дверях появилась молодая служанка.
- Тикета! Дочь моя вернулась! Неси сюда все, что у нас есть.
Тикета, видимо, раньше заметила гостей и мгновенно внесла поднос с угощениями. На столе появились сосуд с вином, фрукты, холодное мясо и овощи. На лице служанки были написаны восторг и радость.
- Я все еще не верю в твой приход, моя родная,- Лота снова принялась ощупывать дочку, как бы желая убедиться, что это не сон,- Что ты стоишь, Тикета, беги, позови скорее Чокею!
Служанка исчезла, Лота принялась дрожащими руками разливать в кружки вино. Налив, она тут же забыла про них, сунула в руки дочери яблоко, спросила:
- Где эта... Сидника, скажи мне? Она в Элладе? Или еще где?
- Не Сидника, а Синдика, мама. И давай выпьем за нашу встречу. Я испытываю ужасную жажду.
- Ой, что это я! Совсем растерялась. Давай выпьем! - и она одним большим глотком выпила вино. Мелета тоже, не спеша, опорожнила кружку. И снова поставила се под сосуд. Наливая вино, Лота не утерпела и спросила:
- Где Годейра, где Атосса? Живы ли все?
- Все, почти все, живы. А Синдика - на Меотийском море.
- Меотида? Она же где-то на севере, за понтом.
- Да, да, мама.
- А где царь Тифис, где эллины?
- Мы их побросали в море и отправились на Меотиду. Сами чуть не утонули. А где отец, где Хети? Арам сказал, что они здесь.
- Они оба ушли с рыбаками. Они работают. Тут все работают.
- Я думала, он царь, а ты - царица...
- Фермоскиры более не существует, дочка. И царей тоже.
- Но кто-то правит городом?
- Диомед и Чокея. Они поженились.
- Вот как! А кто за Священную?
- Какая Священная! В храм никто не ходит. Ипполита для них чужая.
- Но тут же осталось много наездниц, гоплиток.
- Они чуть ли не все повыходили замуж за моряков. А Великую наездницу не чтут за то, что она предала Фермоскиру. Диомед все еще ждет Тифиса, да и все ждут. Я не знаю, что теперь будет.
Заскрипела дверь, вошла Чскея, а за нею Диомед. Чокея располнела, Диомед помолодел.
- Мы приветствуем тебя, полемарха, и тебя, Мелета,- сказал Диомед. Не привезла ли вестей от Тифиса?
- Тифис утонул, и все, кто с ним... в море...
- А корабли и амазонки? - спросила Чокея.
- Они ушли в скифские степи, за Танаис. Триеры, наверное, достанутся боспорскому архонту Спартокоиду.
- Годейра не думает возвращаться сюда? - спросила Чокея.
- Про царицу я ничего не знаю, а Атосса думает, судя по всему. Меня для этого и послали, чтобы разузнать.
В дверь постучали, вошел Арам.
- Это мой муж Арам,- сказала Мелета.
- Да уж знаем, знаем,- Чокея глянула на Арама.- Впервые вижу тебя трезвым.
- Хочешь выпить? - предложила Лота.
- Не хочу. Теперь у меня есть Мелета. Мы будем жить на хуторе. Пора бы нам и возвращаться домой, дорогая женушка.
- Не отпущу! - воскликнула Лота.- Через недельку мы все поедем на хутор.
- Тогда я пока выйду. Иначе не стерплю! - и Арам выскочил за дверь.
- Пойдем и мы, Диомед,- сказала Чокея, вставая.- Им надо побыть наедине.
- Когда вернется Ликоп? - спросил Диомед.
- Завтра.
- Приходите всей семьей к нам в гости,- пригласила Чокея.
- Ликоп не пойдет. Сами знаете, как он не любит Диомеда.
- Скажи ему - есть важное дело. Очень важное.
- Хорошо, мы придем. До свидания. Если увидите Арама - пошлите его домой.
- Зачем, мама? Тогда убери вино.
- В городе у него полно дружков. А здесь он будет на глазах.
Дворец Атоссы стоял рядом с храмом, но не примыкал к нему вплотную. В проходе уже успели вырасти полынь, лебеда и какие-то другие кусты.
Около входа в храм маячили две амазонки (по одежде Мелета поняла, что это гоплитки) с алебардами. В прежнее время им положено было стоять неподвижно, но теперь они ходили около дверей, топтались на месте и переговаривались...
- Хайре, Мелета! - крикнула одна из стражниц и вскинула над мечом руку,- Подойди сюда, поговорим.
Мелета сделала несколько шагов к храму, но очень близко не подошла.
- Ближе, ближе!
- А секиру в ход не пустишь? Вдруг я в наос вскочу.
- Дверь на замке - не вскочишь. Да и что там делать? Уже полгода туда никто не входил. Мы не знаем, для чего нас тут держат.
- Священная теперь кто? - Мелета подошла ближе.
- Никто. Есть какая-то храмовая жрица, но у нее нет ключей. Если даже мы уйдем, никто не заметит.
- Стало быть, царицы у вас нет, Священной тоже. Кто главный на Фермоскире? Диомед, Чокея?
- Ха! Оки грабители, они...
- Хозяин Фермоскиры твой отец! - перебила первую вторая стражница.
- Ликоп?
- Его слушаются все, даже мечницы. Ну, а ты-то как? Говорят, наши девы перетопили всех олухов в море? Это правда?
- Правда.
- А сами?
- Сами пошли в скифские степи. Добывать лошадей.
- А тебя послали сюда?
- У меня же здесь отец, мать, муж.
- Эй! Смотрите, сюда идет храмовая кляча. Пока Мелета, приходи завтра.
- Чего вы испугались, дурочки? - спросила, подойдя, храмовая.- Я бы хотела поговорить с Мелетой.
Но Мелета сбежала по ступеням алтарей на агору и пошла смотреть город.
Фермоскира ей не понравилась. Во время долгого пути сюда Мелета, конечно же, предполагала, что прежней блистательной чистоты в городе ей не увидеть, но такого равнодушия к захламленности со стороны амазонок она не ожидала. Женщины, хотя и ходили по улицам в прежней форме, одеты были неряшливо, хитоны не стираны и обтрепаны, юбочки по-прежнему носили короткие, но обнаженные ноги чаще всего были грязными, сандалии у многих держались на веревочных обрывках. Мелета заметила про себя, о чем бы она ни думала, все мысли в конце концов возвращались к отцу Ликопу. Она вспомнила, с каким равнодушием приняла его появление в прошлом, и сравнила это с теперешним чувством. Сейчас ей очень хотелось увидеть Ликопа, она представляла, как встретит его и обнимет, о чем раньше не могла и помыслить. «Почему такая внезапная перемена? - спрашивала она себя и поняла - отец неотвратимо вошел в пустоту, которая образовалась в ее сердце. Все прошедшее время, и особенно на корабле, она была переполнена чувствами к Араму, в ее памяти постоянно стоял образ матери, молодой, властной и красивой. А сейчас? Пьяный, опустившийся Арам потускнел в сознании, образ царицы ушел из памяти - Лота не была похожа не только на царицу, но и на амазонку. А вот отец... Он ей рисовался богатырского сложения, человеком красивым и благородным. Каким он был в те далекие дни на хуторе, она забыла. Ей неудержимо захотелось пойти домой, сердце чувствовало, что отец возвратится рано, а не вечером, как сказала мать. «Он ведь тоже должен чувствовать, что я приехала к нему»,— подумала она.