Постояв еще немного, барменша направилась в свой закуток, но вдруг обернулась и наградила меня долгим, пристальным взглядом, таким тяжелым, что мне стало как-то не по себе. Но доискиваться причины столь повышенного внимания было не время, та, чья свежесть оказалась поставленной под сомнение, отказывалась приходить в сознание. Когда же мои усилия увенчались успехом, вместо благодарности я получил взгляд сталинского прокурора в переносицу. Правда, ни на что другое и не рассчитывал.
— Какая же ты редкостная сволочь! — прошептала она бескровными губами, отталкивая от себя мои руки. — Шпионишь, да? Зарабатываешь тридцать сребренников?
Сравнение не было лестным, тем более что я его не заслужил. Даже Нюська, на что профессиональный укротитель, такого себе не позволяла. Я могу быть заносчивым, могу высокомерным. Могу вытянуть губы в ниточку на манер лезвия бритвы, могу отодвинуть человека и смерить его с расстояния взглядом. Я все могу, но тут лишь улыбнулся.
— Сама сказала, что дура — дура и есть!
И Аня мне поверила. Поскольку сравнила меня с каким ни на есть, а все же апостолом, я счел себя вправе продемонстрировать ей собственную мудрость.
— Подумай своей глупой головой, стал бы я в таком случае тебя расспрашивать? — Дал ей время в полной мере устыдиться, после чего сухо поинтересовался: — Сколько они хотят?
Произнесенная дрожащим голосом цифра вколотила меня по колено в землю. Я и сам не ангел, их в наше время впору заносить в Красную книгу, но надо же знать меру! Аллергия, наверное, так зачесались у меня кулаки. До темноты в глазах захотелось съездить по ласковой котовской морде, чтобы брызнули с нее во все стороны меленькие крысиные зубки. Вот, должно быть, его личный дантист порадуется!
Но как бы там ни было, а случившийся обморок нас с Аней сблизил и позволил перейти без напряга на «ты». Синтия, какой я ее запомнил, вряд ли была способна плакать, но Анюта тем не менее на нее очень походила. Женственностью и еще чем-то неуловимым, что жило в моем воображении. Жаль только сам я в Дон Кихоты не годился и роль Робина Гуда была выше моих актерских возможностей. Поквитаться с Котовым хотелось, но куда важнее было отмазать Аньку, иначе признавать подлецом пришлось бы уже себя. Ловушка, в которую она угодила, была расставлена с моей подачи. Знаю, что сглупил, что поступил безответственно, только очень уж хотелось отделаться от навязчивого господинчика. Впрочем, какая теперь разница: идея моя, значит, и отвечать мне. А еще находятся чудаки, утверждающие, что карма достает нас только в следующих жизнях! Нет, ребята, в нашем лучшем из миров все до невозможности ускорилось, так что стоит задуматься, прежде чем открывать рот, и уж подавно что-то делать…
Аня ушла с головой в свои невеселые мысли, я молча курил.
Когда к нам наведался Котов?.. Помнится, был конец рабочего дня, точнее, начало рабочей ночи. Дверь отворилась, и в кабинет вплыл невысокий, полненький человечек с блудливой улыбочкой на ухоженном лице. Расхаживал по паркету на мягких лапках, распространял запах дорогого одеколона. Я еще подумал, сбивает со следа собак. И хотя чутье у меня на людей отменное, выясняется, что исходившего от него аромата общественного туалета я не уловил. Нюська, правда, уверяет, что обвести меня вокруг пальца не сделает чести и младенцу, но это она по злобе в ответ на мои подначки.
Та неделя у нас с Феликсом выдалась ударной, так что к ночи с пятницы на субботу я едва держался на ногах. Фил, с его упертостью тяжелого танка, доконал меня окончательно. В большинстве регионов страны предстояли местные выборы, и наверху решили, что пора бы что-то сделать для народа, но так, чтобы властям это ничего не стоило. Объяснить, к примеру, россиянам, что нищета скоро будет искоренена и этого времени дождутся все, кто до него дотянет.
Выполняя заказ разработать в этом ключе пару-тройку инициатив, мы с Филом и провели отпущенные нам семь дней. Мне, как всегда, досталась роль генератора идей, в то время как он их критиковал. Начальник, имеет право! Но как Феликс ни выеживался, предложение развернуть по всей стране сеть курсов аутотренинга я отстоял. Оно родилось у меня после знакомства со статистикой британских социологов. Их опросы показали, что во время секса тридцать два процента мужчин и двадцать семь процентов женщин представляют с собой в постели другого партнера. Цифра обнадеживала. Поскольку наших людей жизнь трахала каждый день, то и они могли бы научиться верить, что живут в предназначенной для жизни стране. Деньги для этого требовались мизерные, а в результате целый ряд социальных проблем мог отпасть сам собой. Прибегая к самогипнозу с использованием выступлений отцов народа, можно было убедить население в том, что они читают свободную прессу, смотрят независимые телеканалы и участвуют в честных выборах.