— А ты как бы предпочел отдохнуть?
— Не знаю. Однозначно не на море. Горнолыжный курорт? Этнографическая экспедиция в село Шушенское? Паломничество в Непал? Неверной дорогой Федора Конюхова через Тихий океан в байдарке?
— У нас с тобой любой разговор заканчивается ссорой. Мне это не нравится.
— Мне тоже.
Набираю номер подруги Эвы, бывшей эстонки. Эва единственная, кто хоть как-то в курсе моей ущербной личной жизни, начиная с девятого класса средней школы, когда я в промерзшем трамвае познакомилась с очень симпатичным парнем в летной форме, а на следующей неделе встретила его в своем дворе. Он пришел к товарищу, оказавшемуся моим соседом по подъезду, «это судьба» — сказал он и представился чинно: Дима. Разумеется, судьба, а что же это может быть еще, и мы колобродили с Димочкой четыре долгих года, потом совершенно неожиданно для всех поженились, страннейший поступок, если разобраться.
Дима органически не был способен произнести подряд более трех слов правды, если такое делать все же приходилось, он хирел и заболевал. Жизнь его состояла из мозаики вымышленных событий, воображаемых людей и сложного взаимодействия с ними, а неприлично реальная я плохо вписывалась во все это роскошество. Развелись мы с Димочкой очень скоро, ну просто через крайне малое время после того, как переехали в квартиру, якобы купленную им на деньги Министерства обороны. Он же, по приказу этого самого Министерства, полетел как бы совершать полеты в режиме большой секретности, в предгорьях Кавказа.
Я со счастьем обживала новый дом, обзаводилась яркой керамической посудой, любезной моему глазу в те времена. Через две недели на пороге появились неприветливые бородатые люди в свободных темных одеждах, не исключаю, скрывавших автоматы Калашникова или компактные УЗИ. Какая-то там у Димочки была гигантская афера и с деньгами Министерства обороны, и с нашей квартирой, в результате он ее не купил, а просто снял, причем даже не заплатив аванса.
Я в страхе, слезах и на четвертом месяце беременности оказалась в родительской кухне, откуда боялась выходить еще долго, очень долго. Рисковала только пробраться в туалет, да и то все перебежками, перебежками.
Димочку я не видала больше. Никогда.
— Во-первых, здравствуйте, — говорю я Эве, бывшей эстонке, она послушно смеется.
Лет пять назад была у меня такая работница, начальница рекламной службы. Бывшая школьная учительница, она чрезвычайно строго разговаривала с клиентами. «Во-первых, здравствуйте», — это была ее любимая фраза, призванная настроить зарвавшегося абонента на нужный лад.
— Здравствуйте, — отвечает Эва и без паузы спрашивает: — Ну, как Он?
Молчу, потому что, кажется, плачу.
— У Него кто-то есть, — говорю, вдоволь насморкавшись в кухонное полотенце отличного ирландского полотна, неширокие бледно-желтые полосы чередуются с фиолетовыми.
Эва теряется, потому что сказать ей нечего. «У него кто-то есть» — такая фраза, на которую сложно реагировать адекватно и со смыслом, тем более хорошим друзьям. На такую фразу можно дать один из десяти возможных неконструктивных ответов. Эва сдерживается и старается меня развлечь беседой:
— Вообрази, — произносит она нарочито оживленно, — Лилька Маркелова сегодня полдня ностальгировала по своему бывшему, сборщику металлоконструкций. Помнишь такого? С усами в очках?
— Да, — сморкаюсь я еще, — помню, она еще говорила про него — «вынул свои куриные потроха».
— Так вот! — радуется моему ответу на увеселение Эва, — она оценила, кстати, незначительность размеров. Неплохо, говорит, так уютненько. Ищет сейчас подобного. Не знаю…
— Не знаю, — соглашаюсь я, — вряд ли кто правдиво ответит на вопрос: «А он у тебя действительно мал?!»
Эва, бывшая эстонка, смеется, говорит что-то еще. Я слушаю не очень, потому что минуты через две повторяю:
— У Него кто-то есть.
— О том, что у него кто-то есть, нетрудно было догадаться с самого начала! — наконец выдает Эва один из десяти возможных неконструктивных ответов.
м., 29 л.
С самого начала я догадывался, что она догадается. Нашей Мамочке не откажешь в проницательности. Это один из ее талантов.
Будто я сам не знаю, что рано или поздно все придет к финалу. Еще ни в одной истории не было так, чтобы не было финала, разве что в «Санта-Барбаре», если кто помнит. Которую взяли, да и оборвали из-за падения рейтингов.