– Конечно, – кивнула журналистка. – В школе.
– Эти организмы запрограммированы на самовосстановление из отдельных частей в отдельную особь. Вы скажете – это простейшие организмы, а я скажу, что за этим явлением стоят колоссальные по сложности процессы, протекающие на клеточном уровне. Когда дело касается восстановления структур, ничего не может быть просто. Это свойство, заложенное в ДНК. Что же касается случаев феноменальной регенерации тканей тела человека – как считаю лично я, это свойство организмов обусловлено именно мутацией, а мутация лежит в основе эволюции, с которой рука об руку идёт всё живое на планете с начала самой жизни. И то, что мы делаем в лаборатории, – лишь попытка узнать причину и механизм этой мутации гена HL1S.
– То есть, иными словами, Доминик Каан – представитель нового витка эволюции?
– Если это так, то данная теория рано или поздно подтвердится появлением людей с аналогичной ему мутацией.
– А если нет?
– Тогда К-17-34-05 будет единственным из ныне живущих людей, кто доживёт до гибели Солнца. В этом случае у Доминика просто не останется возможности выжить – умирающая звезда сожжёт его тело вместе со всей планетой, уничтожив тем самым его фермент теломеразы вместе с клетками как факт.
– Значит, вы работаете над тем, чтобы составить ему компанию? – попыталась пошутить журналистка, но Аврора даже не улыбнулась.
– Я бы не хотела жить вечно, – призналась она, – хотя мой партнёр Роман иного мнения. Я же считаю, что это слишком тяжёлая ноша. Лично мне больше хотелось бы узнать причину необъяснимой активации теломеразы и то, что нужно сделать, чтобы этот фермент не активировал деление старых клеток, уже накопивших генетические ошибки, что приводит к раку. И, если это представится возможным, попытаться синтезировать сыворотку, которая продлит жизнь клеток умирающего больного. Я не ставлю перед собой задачу жить вечно. Моя задача – сама жизнь.
– Это связано с болезнью вашей дочери?
Вопрос даже для самой Кристины прозвучал бестактно, и она устыдилась.
– И с этим тоже, – Аврора с трудом сдержала порыв плеснуть журналистке кофе в лицо. – У Джойс синдром раннего разрушения клеток, который в народе обычно зовут синдромом Ходячего Мертвеца. Для него характерно достаточно прогрессивное отмирание живой ткани после полового созревания, обусловленное мутацией всё того же гена HL1S, из-за чего приходится прибегать к замене её органов на искусственно выращенные из биосовместимых материалов. Случай один на миллиард.
– Наверное, это очень сложно для матери…
– Мы делаем всё возможное, чтобы справиться и с этой проблемой.
– Вы синтезируете сыворотку против синдрома Ходячего Мертвеца в чашке Петри?
– Мы с профессором Сели Аяр работаем над созданием многих лекарств, но этот синдром находится в списке тех заболеваний, лекарство от которых пока не найдено. Поэтому, помимо прочего, мы работаем над биосовместимыми материалами и препаратами, которые уменьшат риск отторжения пересаженных тканей у таких больных.
– И с какими же заболеваниями борется «Мэссив Генетик»?
– Синяя чума прошла мимо вас?
При словах «Синяя чума» журналистка почувствовала, как по её спине скользнул противный холодок. В её голове ещё были свежи воспоминания о горящих дымоходах крематориев на Острове Скорби, которые работали круглые сутки, когда город накрыла эпидемия. Её взгляд обратился к окну. На горизонте, далеко-далеко, виднелась Стена.
– Н-нет, конечно.
– Тогда мне странно слышать этот вопрос.
– Простите, просто он был в списке. Я… Я понимаю, вы тогда проделали огромную работу. – Девушка замялась, подбирая слова. – Скажите, а действительно нужно целых сто лет?