Таисия Игнатьевна Сапфирова между тем увидела идущего профессора Семенова и поздоровалась с ним.
– Добрый день! – любезно ответил Семенов. – Простите, боюсь, я не знаю, как вас зовут.
Таисия Игнатьевна Сапфирова представилась. На лице Семенова что-то промелькнуло. Пристальный взгляд Таисии Игнатьевны уловил это.
– Очень рад, – неожиданно мышцы его лица расслабились в широкую улыбку, – Я ведь много о вас слышал. Вас, кажется, не было?
– Да, и что же? – удивилась Сапфирова. – Я уезжала в Лугу.
– Лена говорила мне, что вы главный деревенский детектив.
– Это что, должность такая? – усмехнулась Таисия Игнатьевна.
Профессор несколько оторопел.
– Ну, ну, шутите, конечно, – вновь улыбнулся он. – Мне Лена рассказывала, что вы раскрыли несколько убийств.
– Ну, вы преувеличиваете, – возразила Сапфирова. – Я лишь обратила внимание на некоторые детали.
– А может быть, вы мне расскажете об этом? – попросил Семенов и на лице его внезапно вспыхнул интерес.
– Нет, – твердо ответила Сапфирова, взглянув в лицо профессору. – Я не хочу об этом вспоминать.
Поняв, что настаивать бесполезно, Василий Кузьмич откланялся.
За встречей Сапфировой с ним наблюдала Вера Никитична Тишкина. Вера Никитична питала к Сапфировой глубокую неприязнь.
«Опять эта старая шваль что-то задумала. Вечно интригует. Жаль, мне не было слышно, о чем они говорили. Так и ждет, во что бы ввязаться. Мало ей прошлых двух лет!»
Вера Никитична была несправедлива. Сапфировой совсем не хотелось заниматься убийствами, однако пришлось.
В субботу утром Полянск облетела ужасная весть – в лесу нашли тело Нины Анатольевны Покровской, ветеринара. Орудием убийства стал медицинский скальпель.
Глава 8
– Значит вы хотите бросить на это дело меня? – безнадежным тоном спросил следователь Попов.
– Именно вас, – подтвердил прокурор Ермолкин. – Не Макушкина же. В прошлом году ему хорошо дали по маковке. С тех пор, кстати, он стал еще глупее.
Присутствовавший в кабинете прокурора начальник лужской милиции полковник Владислав Анатольевич Дудынин недовольно поморщился.
– Давайте, не будем оскорблять людей, – предложил он. – Поверьте, это не делает вам чести.
Ермолкин вспыхнул.
– Я, кажется, не нанимал вас в качестве наставника по правилам хорошего тона, – огрызнулся он. – Ну да ладно, оставим в покое Макушкина и перейдем к результатам вскрытия.
И действительно, в этот момент появился медэксперт.
– Садитесь, Андрей Иванович, – предложил Ермолкин. – Слушаем вас.
Эксперт деловито потряс тоненькой папочкой.
– Только по-русски, пожалуйста, без терминологии, – взмолился Дудынин, который ничего не понимал в судебной медицине.
– Самую суть, – сказал Ермолкин.
– Смерть наступила за 14–16 часов до начала осмотра, приблизительно от 19 до 22 часов в пятницу. Сначала ее ударили по голове тупым предметом, потом убили острым ножом. Подозреваю, что это был скальпель…
– Дальше, – заинтересованно наклонился вперед Ермолкин.
– Я установил, – продолжал эксперт, – что покойная принимала пищу за полтора-два часа до смерти. Никаких посторонних веществ в желудке не обнаружено.
– Куда была нанесена рана? – задал вопрос Попов.
– В область живота, также порезана грудь, – без запинки ответил медэксперт.
– Прямо потрошитель какой-то – буркнул Дудынин.
– И я также сначала подумал, – энергично закивал головой медик. – Когда я осматривал тело, у меня возникло ощущение, что убийца нанес в ярости несколько ударов, а потом как бы опомнился, остановился. Грудь порезана уже не так сильно.
– А вы уверены, что она не умерла от удара по голове? – спросил прокурор.
– Да, – твердо ответил медик.
– Но она потеряла сознание от такого удара?
– Думаю, да.
– И сколько бы она могла так пролежать без сознания?
– Ну, я не знаю, Олег Константинович, – почесал в затылке эксперт. – Но думаю, не больше получаса.
– Спасибо, – поблагодарил Ермолкин. – Хорошо поработали.
Похвала из уст прокурора была такой редкостью, что Андрей Иванович зарделся и как павлин прошествовал из кабинета.
Как только дверь за экспертом закрылась, Ермолкин перестал раскачиваться на стуле.
– С чего думаете начать следствие? – выстрелил он вопросом в Попова.
– С осмотра места происшествия, – ответил следователь.
– Логично, – кивнул Ермолкин. – А потом?