Через десять минут они пили кофе «по-образцовски» в месте, которое Ленка считала гостиной, естественно находясь в плену заблуждений, по вышеуказанным причинам. В который раз профессор спрашивал себя, как он выдерживает эту клоаку. Причина, заставлявшая его посещать вышеуказанное место, была до боли банальна: Ленка удивительно отвлекала от всех проблем. Она была настолько пуста, что профессор расслаблялся в ее обществе, как нигде. Посещение Ленки стало для него точно дозой наркотика. Он уходил от Образцовой без единой мысли в голове, полностью умиротворенным. Семенов считал, что это спасало его от перенапряжения и, возможно, необоснованных поступков. Однако в последнее в время он стал с сомнением замечать, что посещение Ленки уже не дает в полной мере прежнего эффекта.
Вот и сейчас, героически глотая Ленкин «кофе» и заедая его пирожным, слава Богу, покупным, он слушал пустопорожний Ленкин вздор уже без прежнего блаженства. В тот вечер Ленка, выпучив глаза, молола умопомрачительную околесицу о каком-то монастыре в Подмосковье, где леший каждый вечер свистит в уши спящим монахам. Послушав этот бред минут пять, Семенов отставил недопитый кофе и решительно прервал Ленку:
– Довольно. Сегодня я не расположен выслушивать твою ахинею.
Ленка поморщилась. Она не любила, когда ее перебивали. Но профессор выглядел серьезно и, вздохнув, Образцова, придя в более-менее вменяемое состояние, слегка успокоилась и приготовилась слушать своего приятеля.
Профессор героическим глотком доконал «кофе» и нечеловеческим усилием сдержал уже совсем уже собравшиеся вылезти из орбит глаза. Ленка в этот момент наклонилась за упавшим печеньем и Семенов воспользовался случаем получше рассмотреть ее прическу. Про себя разным прическам Ленки он давал собственные названия. Сегодня Ленка устроила на голове «охотово гнездо». По мнению Семенова это была одной из наиболее приемлемых ее причесок, конечно, в сравнении с такими ее шедеврами куаферного искусства как «швабра», «шабаш», колтун, «взрыв на макаронной фабрике», «хиросима», «220 вольт», «дикобраз» и другие. Ленка, отличавшаяся поразительным отсутствием вкуса, обожала вытворять со своей головой такое, чего и в кошмаре не привидится. Однажды профессору стало на самом деле плохо, когда он увидел на ее голове пучок, напоминавший осиный улей, испещренный разноцветными заколками и шпильками и покрашенный во все существующие цвета. В тот момент он окрестил этого монстра «концом света». Ленке долго пришлось отпаивать его корвалолом.
По сравнению с остальными «охотово гнездо» было относительно нейтральным и профессор совершенно искренне похвалил ее прическу. Ленка зарделась от комплимента и на радостях предложила ему еще чашечку кофе. Семенов сделал несколько судорожных движений и молча отказался. Лицо его при этом приобрело какой-то серый оттенок.
– Что, плохо? – с беспокойством спросила Ленка.
– Нет, нет – поспешно ответил Семенов, моментально приходя в себя.
Сейчас он напоминал артиста Никулина, ответившего в фильме «Бриллиантовая рука» «да» на вопрос «Вы глухонемой?»
Придя в себя, профессор поспешил взять инициативу в свои руки.
– Слушай, Лена, – приступил он к сути дела, – я чувствую, что мне необходим отдых, и я подумал о Полянске.
Ленка отставила чашку. Разговор принимал неожиданный оборот.
– Ну и что же ты подумал о Полянске? – поинтересовалась она, пытаясь собрать в кулак отлучившиеся мысли.
– Говорю, что недурно бы провести там отпуск, – закинул удочку поглубже профессор.
– Короче говоря, навязываешься ко мне в гости, – подвела черту Ленка.
– Ну, можно сказать и так, – поморщившись, согласился профессор.
– Ну что ж, я, пожалуй, не против, – поразмыслив несколько минут, решила Ленка. – Один поедешь или с женой?
– Что ты! – махнул рукой Семенов. – Она со своим хахалем давно на юг укатила.
– Как ты только терпишь такое паскудство?! – в который раз спросила Ленка.
– Я уже говорил, она мне не мешает, лишь бы по дому всё делала, а это она умеет.
– Дело твое. Значит, поедешь один?
– Да, если ты не против… – замялся Василий Кузьмич. – Я бы хотел прихватить с собой коллегу…
– Кого?
– Рубцову. Она старшая медсестра. Видишь ли, ей негде отдохнуть.
– Ясно. Благотворительностью занимаешься, – прервала его объяснения Ленка, своим безошибочным нюхом сплетницы, она учуяла весь подтекст.