Мысль была слишком глобальной. Хранителю показалось, что его заносит. Да просто они переделывают ритуал под свои цели — с каким-то религиозным уклоном, для зрелищности, да чтобы во главе волхв стоял, а лучше и не один. Вот и выдумывают разное.
Потом, успокоившись, он пришел к мнению — а ведь Воинствующий Волхв молодец, он из праздника традиционного, народного, сделал, или как бы воссоздал классическую тризну по погибшим, характерную для любой воинской дружины.
Вот как это выглядело в его интерпретации. Для праздника участники, все мужчины — воины, рассаживались вокруг костра, при возможности вырывался своеобразный ров в форме кольца. Снаружи, лицом к центру садились воины, ноги опускались вниз, а земля, набросанная по краю к центру, накрывалась плащом или чем ни будь другим. Это был стол для тризны.
Такое расположение позволяло все время контролировать территорию за спиной участников мероприятия. В центре устанавливался котел для приготовления ритуальной пищи и бочонки с хмельным для поминания.
Еду готовили взятые в плен женщины и раздавали ее участвующим в тризне. Вел тризну руководитель отряда. В соответствии со сложившимися в отряде традициями, поминали не только погибших недавно, но и всех погибших воинов. И, что важно, не только своих, а и чужих.
В принципе, и христиане так делают, если отбросить внешнее.
Вот именно это, «поминание всех погибших воинов», как раз и подходило. Ведь в дружине, особенно профессиональной, были представители разных народов и верований. Как-то ж выработалось традиция поминания ВСЕХ павших в бою, от которой они не отходили.
Правда, в предложенной Воинствующим Волхвом схеме праздника кое-что Хранителю казалось нужным изменить, а в общем и целом…
Но закралась мысль, а что он, такой самый умный? Ведь до меня их пытались утихомирить, да видно ничего не получилось. Необходимо еще, что-то. Надо покопаться в первоисточнике — поминальном, родовом празднике.
В тризне — огонь, пир, состязание, да все, что нужно воину. А здесь нужно прекратить их развлечения. Значит, нужно успокоение. И как бы само собой вспомнились слова старого заговора:
Так может быть, это и есть подсказка. Что там, в народной традиции поминания о воде есть? А есть, оказывается, специальный ритуал «парения» дедов. Решено, добавим его, и посмотрим, что получится.
Значит, надо собрать нужную дружину. Хотя есть же восточная Школа, а ее ученики, чем не воины? И им развлечение, с мистическим подтекстом.
Собрал лагерь в заповедном месте, сославшись, на то, что уже стар и больше не хочу спать в палатках. Все обставилось как надо, провел на христианского Илью или в народе Перуна, тризну.
Поминание прошло на ура. Земля тряслась, огонь горел, еда получилась, напиток хмельной удался. Но не это запомнилось участникам.
Как и планировалось, затопили баньку перед тем как идти на тризну. Нагнали температуры всего градусов 60, так посоветовали местные, ссылаясь на обычную практику топления бани для дедов.
В конце тризны Хранитель взял специально выставленную для павших воинов еду и питье, помощники собрали золу, и со словами: «Славные воины! Поели, попили, а теперь помыться в баню идите», оставил все в натопленной бане, а помощники начали сеять взятую из костра золу по всем полкам и полу парилки, отступая к двери. Затем парилка была заперта снаружи, как и сама баня.
С раннего утра всем участникам тризны не спалось. Хотелось узнать — приходили приглашенные париться или нет. А тут Хранитель видимо специально, не выходил долго из своей комнаты, хотя все слышали, что он не спит. Наконец то, вышел и все бросились открывать баню.
Открыв парилку, они обнаружили, на полу два четких пятна, которые напоминали, следы сидения человека. Правда, размер у них был разный.
Развернулась дискуссия о возможной реальной причине их появления. Которая ничего не прояснила. Более достоверной была признана версия, что действительно кто-то приходил париться. Но как он проник через закрытую дверь? Вообще-то все косились на Хранителя, но он-то сам точно знал, что это не он… Хранитель с удивлением подумал, что ему, в общем-то, до лампочки, что они подумали. Его гораздо больше интересовало другое.
XXVI
Что об этом скажут помощнички?
Возле костра было тихо. Тихо и тревожно. Сам-то Хранитель чувствовал некое удовлетворение, но по мере того как приходили его лесные знакомцы, его торжествующее настроение таяло как дым.
Первым пришел, как ни странно, Магистр. Он устало прислонился к дереву и казался еще бледнее, чем обычно. На его кинжале что-то поблескивало в свете костра. Кровь? Откуда у призрака кровь? Проблемы этого мракобеса мало волновали Хранителя, но все же… Что сказать? Слова как-то не подбирались…
— Спасибо, Хранитель… — тихо сказал Магистр. — Кажется, теперь я знаю, что надо делать… Извините, я просто устал… За столько лет… А это так просто…
Вот те раз! Что он, Хранитель, натворил на этот раз? Но было такое впечатление, что алхимик уверен в том, что ему, Хранителю, это известно. Хранитель молчал, надеясь, что объяснения последуют.
Но тут кусты раздвинулись, и на поляну толпой вывалилась ватага весьма потрепанных, но довольно гогочущих, как будто подвыпивших, Злыдней, а за ними — разъяренные Кладник, Паморак, Водяной и еще куча разных колоритных персонажей, которых Хранитель даже не мог никак назвать. Последним на поляну ступил, как-то очень по-особенному, не торопясь, легко, но торжественно, капеллан. Вместо Библии в руках у него был меч.
Хранитель почти испугался. Что все это значит, он уже совсем не понимал. Оставалось ждать. Капеллан снял каску и тряхнул копной белокурых, почти прозрачных волос. Его глаза были сияющими, и в них отражался огонь костра. От этого они казались кровавыми. Неожиданно громким, и каким-то изменившимся взрослым голосом он сказал:
— Наконец-то я стал воином. Спасибо, Хранитель.
И тут Хранитель не выдержал. Он почти закричал:
— Вы можете мне объяснить, что, на хрен, происходит? Что это за балаган такой?
— Сейчас мы тебе все объясним… — ПРОШИПЕЛ Кладник.
Злыдни захихикали. Но капеллан поднял руку, и они испуганно смолкли.
— Понимаете, Хранитель, вы все сделали правильно. Но привлекли ненужное внимание и обнаружили еще одну проблему. Как ее решить, я не знаю. Но это уже не моя задача.
— А что я такого сделал? Мне кажется, все прошло как надо…
— КАЖЕТСЯ ЕМУ… — захихикали в толпе.
— Действительно, — продолжил капеллан, — ритуал прошел как надо. Мои подопечные были довольны. Они повеселились, немного подрались, потом примирились и перестали бояться Геены Огненной. Они покаялись друг перед другом и перед своими жертвами и простили своих врагов. Теперь они готовы уйти с нижних слоев в верхние, чтобы охранять живущих. Но неожиданно мы столкнулись с тем, что и наверху не все так просто. На нас напали. Со всех сторон. С Запада, с Востока, из-за океана… Мы были вынуждены сражаться, но Кривь еще слишком слаба. Она отравлена. Ей нужно перестроиться, переболеть. Она чихает, меняет кожу, и ей очень нужна помощь. Поэтому мы пока не можем уйти. Но очень трудно балансировать… долго они не смогут… А вот эти, — он брезгливо кивнул в сторону лесного народа, — нахватались разной дряни от жадности и от страха, что их зачистят. Обросли людской грязью, и рады.
К тому же ваш Род слаб. От него почти ничего не осталось. А с окончанием Пояса Рода Кривь погибнет, и погибнет все живое. Кого мы будем тогда охранять? Поэтому мы пока остаемся. Ведь и ты не хочешь отпускать своих предков, так? И они тебя оставлять не хотят. Ситуация прямо тупиковая.
Хранитель думал. Если решение — за ним, он должен выслушать все стороны.
— Ну, сволочь хвостатая, ты втянул меня во все это, так уже скажи, чем так недоволен? Вроде как наоборот, должен был бы радоваться. Кстати, где обещанное мне? Ведь ты же сам и заманил меня, обещал прямо сам не знаю что…
Кладник выступил вперед. Он был не в себе, но страха в его глазах не читалось.
— А что, разве ты не почувствовал СИЛУ? Разве не отдали ее тебе? — он был спокоен и насмешлив. — Разве предки твои не с тобой? Разве денег у тебя меньше стало? Чего тебе еще?