Пучков Лев
Пояс шахида (Кровник - 6)
Пучков Л. Н.
Пояс шахида
Каждый в этом мире занят своим делом. Бывший спецназовец Сыч и его команда вдумчиво и основательно готовятся к ликвидации головорезов, содержащихся под усиленной охраной. Известный полевой командир почему-то из кожи вон лезет, организуя побег какому-то старому пастуху. Международный террорист планирует чудовищную акцию, кощунственную даже для фанатиков-исламистов. А юный вундеркинд, побывавший в заложниках у чеченских бандитов, посвящает свою жизнь кровной мести и устраивает натуральный "газават" чеченской диаспоре, до сего дня чувствовавшей себя хозяевами его родного города... Но, как известно, жизнь штука непредсказуемая, и никто даже не может предположить, что в один прекрасный день пути всех этих славных ребят пересекутся ..
Все события, описанные в книге, вымышлены. Любые совпадения с реально существующими людьми и организациями - случайны и непреднамеренны.
Глава 1
...Начало последнего месяца 2001 года. Форпост России на Кавказе Стародубовск. Казачий рынок - самый большой областной базар, расположенный неподалеку от центра города.
Погода и настроение очень даже обычные для первых деньков кавказской зимы: свинцовое низкое небо без единого просвета, серая взвесь мельчайшей мороси, стылый тягучий воздух, парок из множества торгующих и покупающих ртов... микроскопические гирлянды капель на каракулевых воротниках бекеш, жидкая грязь в асфальтовых выбоинах, отсыревшие базарные псы, боязливо жмущиеся к прилавкам мясного ряда, хмурые взгляды, хмурые лица, преобладающие интонации - брюзжаще-недовольные...
Эх и нехороша же ты, кавказская зима! Не приспособлена под душевные предрасположенности русского человека. Этому бы русскому - в санях с бубенцами прокатиться, в сугробах с веснушчатыми девчатами побарахтаться, на лыжах махнуть десяточку, шумной ватагой медведя поднять с берлоги, да слегка напакостить - втихаря елочку в заповедном лесу срубить на Новый год. Неплохо ведь, правда? Куда как приятнее, чем месить кавказскую грязюку и неуютно ежиться от промозглой сырости, поглядывая на небо в ожидании очередного циклона и между делом мрачно прикидывая, где в таком неудобном месте можно определить запасную позицию для снайпера...
По мясному ряду, осторожно переступая начищенными хромовыми сапогами через лужи, шествует казачий патруль: пятеро молодцев в бекешах, папахах, с погонами, нагайками за опояской, повязками на рукавах и важными усатыми лицами. Шашки бы молодцам положены для пущей важности, да вот беда молодцы частенько употребляют и, бывает, полоснут кого ни попадя дедовским клинком. Потому постановлением местной администрации ношение ритуального холодного оружия разрешено лишь войсковому атаману и старшинам. Остальные пешком постоят.
Добравшись до самого конца ряда, служивые в нерешительности останавливаются у предпоследнего лотка. Патруль каждый день другой - как по ведомости распишут. В прошлый раз службу несли, не было этого торгового места. И хотя в теперешней ситуации это их не касается, все равно - по старой памяти интересуются. Как-то непонятно: после пяти крайних лотков с синими курями, и вдруг - такие аппетитные копчености. С чего бы это?
- Почем корейка? - молоденький розовощекий бутуз с погонами хорунжего несытым взором ощупывает деликатесы, разложенные на деревянных поддонах.
- Там ценник, - мрачно выдавил Василь. - Глазоньки разуй, хлопец.
- Если б был - не спрашивал бы. Что я - слепой?
- А ну... Точно - запал под поддон. На, малый, гляди.
- Сто сорок?!
- Точно. Сто сорок.
- Вы, дядечка, видать, с похмелья?
- Чего-чего?
- Вон, на центр пройдите, гляньте цены! Красная цена корейке - сто десять. По сто сорок уже чистый карбонад идет, одно мясо! А карбонад у вас... Ё-мое, точно - с похмелья! Карбонад - за сто семьдесят. Вы что, с луны свалились?
- Слушай, малый, не нравится цена - проходи! Чего приколупался?
- Да вы тут с вашим мясом до весны простоите! Это ж надо додуматься: залезли в самый конец, цены - под потолок... Ну не дураки ли?
- Сам такой, зеленя. И браты твои такие. А мясо, между прочим, берут. Мы его хорошо делаем, по-особому. Кто понимает толк, переплатит лишние тридцать-сорок рубчиков, но наше возьмет.
- "По-особому"... Да никогда в жизни не возьму вашего мяса! И нормальные люди не возьмут - так переплачивать только совсем дурные могут. Вы лучше его сами лопайте - все равно сгниет!
- Ну, спасибо на добром слове, малый. Проходи, про ходи, а то туша ненароком с крюка сорвется, придавит больно...
- Грубо, - неодобрительно заметил Север, высовываясь из "лабаза" и провожая удаляющийся патруль настороженным взглядом. - Чего это вы? Люди службу несут...
- "Службу"! - презрительно скривился Василь, досадливо дернув широченную, как лопата, бороду. - Знаем мы их службу!
- Вырядились, как дурни на Масленицу, - угрюмо поддакнул Петр. Сапожки начистили. Их на Терек посадить, в заслон - я б на их поглядел!
- Вы полегче, - предупредил Север. - А то скажу Се дому, что грубите.
Братья переглянулись и, синхронно крякнув, потерли могучие лапищи. В дремучих зеркалах души кузнецов легко угадывалось сокровенное: догнать "дурней" да выписать всем по разу в дыню. По разу бы вполне хватило каждый из братов ударом пудового кулачища быка валит!
- Эх, тоска! Торчим тут, как дурни на Масленице... Да, догнать - и в дыню. Плюс по паре поджопников для блезиру. Милое дело!
Увы, нельзя. Седой дал команду - обеспечить надежное прикрытие операции. Прикрытие как раз и состоит в том, чтобы вести себя прилично, не привлекать внимания, в конфликты с местным населением не вступать. А ослушаться Седого - себе дороже...
- Ладно, чего там. Понимаем - надо...
Дрянное настроение кузнецов вкупе с суровостью по отношению к городским казакам отнюдь не являлось следствием мутного похмелья, а, напротив, имело вполне четкое социально-экономическое обоснование.
Братья Бирюки уже восьмой день торговали мясом. Вернее сказать, имитировали торговлю. Неподалеку, в районе, закупили пяток живых поросят, привезли к родственникам в усадебку, поштучно забивали, коптили и везли на базар.
Прибыль пока что была... минус двадцать процентов! И вовсе не потому, что кузнецы торговали впервые в жизни и в коммерции ничего не понимали. В данном частном эпизоде особого таланта не надо: взял подешевле, продал подороже, разницу - в карман.