— Пусть лучше здесь висит!
А Люба, прижавшись к мужу, проговорила:
— Ты должен помнить, что самый надежный пояс верности — моя совесть и любовь к тебе. И все-таки я была бы не против, чтобы и ты тоже испытал его на себе и поносил его пару недель…
— Ты обижаешься на меня?
Она помолчала. Потом, вздохнув, ответила:
— Если женщина захочет изменить, то не помогут никакие пояса верности и намордники. Мы, женщины, непредсказуемы, коварны: нежные и жестокие, любящие и ненавидящие, холодные и страстные…
— Что-то я тебя не понимаю… — озадаченно произнес муж. Но тут же повеселел и снова обнял жену. — А как же иначе? Ведь на дворе скоро Новый год!
Как и полагается, по традиции, муж преподнес жене новогодний подарок. Это был красивый, изящный флакон французских духов. Люба была в восторге!
— Я тебе тоже кое-что приготовила в подарок, — сказала она, улыбаясь. — Но ты получишь его позже… в новогоднюю ночь.
— Буду с нетерпением ждать!
И вот забили куранты, возвещая наступление Нового года.
Выстрелила пробка шампанского. Выпили за Новый год, за здоровье, за любовь, за понимание, за давание и стояние. Потом выпивали еще и еще…
Танцевали втроем с дочкой. Потом вдвоем. Смотрели телевизор, любовались огнями елки и трепетным пламенем свечи.
Наконец Виктор почувствовал утомление и томление… Он отправился под душ смыть усталость и приготовиться для ратных дел в постели. Долго стоял под струей, смывая тяжесть старого года.
Потом, завернувшись в полотенце, ринулся в спальню.
В квартире было тихо и темно. Он различал контуры жены под одеялом, нырнул к ней, прижался… и отпрянул. Жена лежала холодная и какая-то чужая.
Он вскочил, зажег свет, сдернул одеяло и обомлел. Вместо жены на постели лежало странное созданье. И только приглядевшись, он наконец-то уяснил, что это надувная кукла с прорезью меж ног для сексуального пользования.
На сиськах куклы лежала записка в стиле рекламы:
«Почувствуйте разницу!»
Кукла улыбалась похотливой улыбкой.
Виктор хмыкнул и позвал:
— Люба! Выходи! Ты здорово меня разыграла!
Но в квартире по-прежнему стояла тишина и только непонятно откуда несло ужасным холодом.
Он заглянул к дочурке. Та спала, счастливо улыбаясь во сне. Любы с ней не было. Виктор прошел на кухню и увидел распахнутое настежь окно. А на полу возле стола лежала Любина одежда: ее праздничное платье, лифчик и трусики. Но самой жены и след простыл. На столе стояла раскрытая баночка с какой-то мазью, да лежала раскрытая книга.
— Люба! — неуверенно позвал он снова, потом испуганно выглянул в раскрытое окно.
Внизу, на белом снегу, ничего не было.
Тревога росла. Одевшись, он сбежал вниз, прошел под окнами, но никаких следов не обнаружил. И, что самое удивительное, дверь их квартиры была закрыта изнутри. Он вернулся в квартиру и снова пошел на кухню.
Заметил на столе листок бумаги, на котором была нарисована стрелка. Она указывала на лежащую рядом книгу.
Закрыв окно, муж взял книгу и прочитал название — «Мастер и Маргарита». Она была открыта на той самой странице, где Маргарита, натеревшись волшебной мазью Воланда, вылетела в окно, взяв курс на бал Сатаны и оставив мужу записку:
«Прости меня, и как можно скорее забудь. Я тебя покидаю навек. Не ищи меня, это бесполезно. Я стала ведьмой от горя и бедствий, поразивших меня. Мне пора. Прощай. Маргарита».
Виктор промычал что-то сдавленно, поскреб затылок, взял мазь и понюхал. Запах был порочный, сексуальный.
— Это что ж? — спросил он сам себя, мучительно вникая в происходящее. — Улетела что ли? На щетке?.. Ни хрена себе!
Он выпил из горла коньяку и поперхнулся. Откашлялся, помотал головой и снова перечитал текст страницы.
— Точно. Улетела… Выходит, ведьма! Значит, целых шесть лет я прожил с ведьмой… А может, у меня белая горячка?
Он позвонил другу, поздравил с Новым годом. Немного поболтали. Да нет, все нормально. И разговор нормальный, и мысли у него нормальные. Все ясно! Все абсолютно ясно! Ведьма!..
Он еще глотнул коньяку и снова обошел всю квартиру. Даже под ванну заглянул и в помойное ведро. Пусто! Жены нигде не было. И щетки половой тоже…
А пояс верности лежал в кресле. В его отверстии торчали гвоздика и столовый нож.
— Ведьма, — еще раз произнес Виктор. И неожиданно успокоился.
Вернулся к супружеской кровати, еще раз пробежал глазами записку и ткнул пальцем в бок надувную женщину. Та эротично пискнула, будто кончая.
«Почувствуйте разницу!»
Теперь слова в записке звучали не только комично, но и с издевкой. Виктор сунул пальцы кукле в резиновое влагалище и ощутил скользкий холодок, будто резиновую перчатку надел.