— Ах да, — вздохнул Тор. — Но если я останусь здесь, кто даст королевской страже благословение? Я должен посетить каждый бивак, каждый эскадрон, чтобы каждый знал, что его храбрость ценят, а его преданность—общая гордость.
Нет, Рибальд, я останусь в сапогах. Мне тяжело будет надевать их еще раз.
Рибальд поклонился и отошел к Теризе. Лицо ветерана, отмеченное шрамом, вдруг исказила печаль.
— Рибальд?.. — она хотела задать вопрос, но не могла найти нужных слов. Что она знала о нем? Приятель Аргуса; любил Артагеля и охотно помогал ему; кажется, любит разговоры с намеками. А еще он убил Саддит, чтобы спасти Леббика. Он спас бы Леббика и от Гарта, если бы только мог.
— Миледи, — ответил он, морщась, чтобы взять себя в руки, — я родом из провинции Тор. Мой дом неподалеку от Маршальта. Прежде чем вступить в королевскую стражу, я сражался за Тора — вот откуда он знает мое имя — и за Пердона. — Он смотрел на нее так, словно тоже не находил нужных слов.
Пожалуй, она поняла.
— Позаботьтесь о нем, — мягко ответила Териза. — Он нуждается в вашей заботе больше, чем в Джерадине и во мне.
Гримаса на лице Рибальда могла означать все что угодно.
Териза покинула шатер, чтобы выяснить, не нуждается ли Мастер Гарпул в помощи.
Когда она и Мастера закончили воплощение последних шатров и матрасов, снегопад внезапно стих. Она промерзла до мозга костей; лицо стало влажным и онемело; пальцы оставляли на раме зеркала Мастера Гарпула влажные следы. И тем не менее, притихший снегопад привлек ее внимание, словно звук рогов…
…зов, которого всегда ждало ее сердце.
Она выпрямила спину, подняла голову и оглянулась по сторонам: видит ли кто—нибудь изменения.
Да. Ветер разогнал снег, словно завесу, позволяя серому свету раннего вечера пробиться сквозь облака. И вдруг Эсмерель и долина превратились в зимний пейзаж, в картину, в которой не хватало лишь солнечного света, чтобы стать прекрасной.
Может быть, рог — и тот, кто играет на нем, — были на дальней стороне; за особняком, где ручей стекал в долину.
Джерадин присоединился к ней, оглядываясь по сторонам. Несколько Мастеров громко возблагодарили небеса за то, что снегопад притих. Стражники выражали ту же мысль менее деликатно. Никто из них не почуял предупреждения в воздухе, обострявшем чувства от холода, колющего словно острия.
— Позови Тора, — сказала она, словно звуки рога совершенно изменили ее, хотя она уже не слышала их, едва помнила, может быть, даже никогда и не слышала. —
Позови принца Крагена. И скажи, чтобы они поторопились.
— Териза? — воскликнул Джерадин. — Териза?
Она отмахнулась. Ей не нужно было искать объяснений; интуиции было достаточно. Она не отрываясь смотрела на Эсмерель.
Мастер Барсонаж отдал приказы Мастерам. Кто—то вызвал Смотрителя. С торопливостью, которой они сами не могли объяснить, стражники засуетились, выполняя распоряжения. Значит, они все же верили ей.
Затем из—за занесенной снегом стены поместья появились всадники, Кони рвались вперед, из их ноздрей вырывался пар, а копыта взрывали снег так, ч белые хлопья, казалось, кипят под их копытами. Стены долины и снег приглушали все звуки, но каждое движение было отчетливо видно, словно изображение в зеркале.
Три всадника с двуручными мечами, которые они сжимали в руках, с горящей ненавистью глазами. Всадники из предсказании Гильдия. Всадники ее мечты.
— Лучники! — крикнул где—то рядом Норге. Приготовиться! Мы собьем их, когда они приблизятся.
— Нет! — закашлялся Тор. Он появился из шатра и стоял на снегу, широко расставив ноги; его поддерживал Рибальд. — Так поступают предатели. Пусть приблизятся. Мы не будем никого убивать без нужды!
— Отлично сказано, милорд Тор! — Принц Краген подбежал к ним, держа в обеих руках меч. Используя клинок как указку, он приказал: — Смотрите внимательно!
Свет был слабым; сначала Териза не могла разглядеть, на что показывает принц. Но через мгновение поняла, что у каждого из всадников к клинку был привязан кусок белой тряпки.
Флаги перемирия.
Перемирия, Эремис? С тобой?
Одним из всадников был, без сомнения, Мастер Эремис; это было ясно. Он гнал коня вперед без тени страха, словно его вела невероятная, нескрываемая радость.
Рядом с ним скакал Мастер Гилбур, горбатый и мрачный убийца.
Третьего человека она не узнала. И тем не менее, не усомнилась в том, кто это. Архивоплотитель Вагель. Относительно невысокий и щуплый, во всяком случае в сравнении с Эремисом и Гилбуром — словно гном в сравнении с конем. Его жидкие седые волосы развевались. Он скакал, разинув беззубый рот, зияющий словно яма. Всадники из ее сна.
— Удавить этих мерзавцев, — пробормотал кто—то. Рибальд? — Удавить.
Внезапно Гилбур и Вагель, привстав в стременах, осадили коней вне пределов досягаемости выстрела из лука. И замерли, выжидая.
Мастер Эремис выехал вперед, словно ничего не боялся, и совершенно спокойно подъехал к врагам. И остановился.
— Милорд принц, — в его тоне слышалась тайная насмешка. — Милорд Тор. Мастер Барсонаж. Териза и Джерадин. Какое счастье видеть вас всех вместе.
Тор опирался на плечо Рибальда и словно лишился дара речи. Джерадин нахмурился, сосредоточившись не на гневе, а на возможных последствиях визита Мастера Эремиса. Териза смотрела на высокого Воплотителя и чувствовала, как у нее стынет кровь в жилах.
— Мы не церемонимся с предателями, — буркнул принц Краген; он был алендским Претендентом и привык говорить властно. — Говори, что тебе нужно, и убирайся.
Мастер Эремис не обратил внимания на это требование.
— Мои спутники боятся вас, — сказал он. — Они уверены, что вы убьете их, если они приблизятся, несмотря на флаги перемирия.
Принц Краген хмыкнул.
— Это было бы в твоем духе, Эремис. Мы не такие.
В ответ Мастер Эремис рассмеялся, позволяя ветру разносить его радость.
— Слышите? — сказал он через плечо. — Алендский Претендент считает, что он не такой, как мы.
— Ваше счастье, что здесь нет Леббика, — пробормотал Норге. — Он сперва оторвал бы вам причиндалы, а уж потом задумался бы о своей чести. — Но никто не слушал его.
Пришпорив лошадей, Мастер Гилбур и Архивоплотитель Вагель подъехали ближе к Мастеру Эремису.
— Скажи, чего ты хочешь, — резко повторил принц Краген.
— Повторю, — загоготал Мастер Эремис, — счастье видеть всех вас вместе! И, поскольку все вы здесь, вы можете исполнить мои желания. У меня есть требование к каждому из вас. Всем, исключая Гильдию… — он оскалился, глядя на Мастера Барсонажа, — я разрешаю перетрахать друг друга, кто как пожелает.
Магистр не стал говорить в ответ пакости, а сложил руки на пухлой груди и ядовито улыбнулся.
— Поосторожней в выражениях, Мастер Эремис, — сказал он. — Грубость лишь подчеркивает ваш страх.
— Страх! — Мастер Гилбур насмешливо помахал мечом. — В тот день, когда ты научишь меня бояться тебя, Барсонаж, я приду в ваш лагерь голым и позволю тебе сделать со мной все, что тебе заблагорассудится.
Тор сделал слабый жест, восстанавливая тишину. Тонким голосом он сказал:
— Вы упомянули о требованиях, Мастер Эремис.
— Ну конечно, — ответил улыбкой Эремис. — Если я останусь доволен, то сохраню всем вам жизнь.
Норге пробормотал страшное ругательство. Все остальные молчали.
— А сейчас, — пояснил высокий Воплотитель, — даже самым тупым из вас пора понять, что мы с верховным королем Фесттеном союзники. Силой Воплотимого и оружия мы готовы полностью сокрушить вас. Мы будем поить землю вашей кровью, пока вы не начнете молить избавить вас от судьбы Пердона.
— Ну попробуй, — прорычал Рибальд. И снова никто ничего не сказал.
— Случилось так, — весело заметил Мастер Эремис, — что верховный король не слишком удобный союзник. Он хочет владеть всем миром — то есть, тем самым, чем собираюсь владеть я. Наши желания, как видите, противоречат.
— Без сомнения. — Тор вздохнул. — Каковы ваши требования?