Найл недоуменно, бессильно, страдальчески посмотрел на брата. Затем он шагнул во тьму, и Джерадин резко закрыл дверь, но вовремя прихватил ее и тихо довел до рамы.
Бледный, на грани истерики, он посмотрел на Теризу. — Клянусь звездами, я надеюсь, — выдохнул он, — что мы знаем, что делаем.
Она схватила его за руку, и они побежали по коридору дальше.
Знаем, что делаем.
Я хочу, чтобы вы победили Мастера Эремиса. Артагель долго не продержится; она знала это. Но они с Джерадином до сих пор живы лишь благодаря ему. Эремис не знает, что они приближаются. Может быть, принц Краген и король Джойс уже разгромлены. Но она поклялась от всего сердца, что убьет Мастера Эремиса. Люди, которые обращались с Найлом таким образом, должны умереть.
Ножка от лежанки в руках Джерадина выглядела слишком короткой, слишком легкой, чтобы быть полезной. Тем не менее, он держал ее, словно человек, который готов найти ей применение.
Теризе тоже нужно было оружие; сражаться ей было нечем, разве что голыми руками.
Она не имела ни малейшего понятия, велико ли это убежище и как найти в нем врага. Они с Джерадином убегали по коридорам подальше от неравного боя, который вел Артагель, проскакивая повороты. Джерадин перестал тяжело дышать; теперь уже, казалось, ничто не могло остановить его. Она видела в нем черты Домне, черты Тольдена, словно в нем сконцентрировалась вся сила семьи. В груди у нее саднило, но она не обращала на это внимания. Подобные мелочи потеряли всякое значение, остались где—то далеко, с ее отцом.
Затем коридор привел к более освещенному месту—комната со множеством окон, залитая солнечным светом.
Большая круглая комната, не уступающая размерами бывшему залу заседаний Гильдии; высокая, с потолком в виде купола, пропускающего солнечный свет; с множеством ведущих из нее коридоров, словно этот зал был центром убежища, ступицей, вокруг которой вращались все действия Мастера Эремиса…
…полный зеркал.
Комната воплощений.
Самые разнообразные зеркала стояли широким кругом посреди этой палаты, не закрывая друг друга, обращенные к центру, так чтобы все их можно было видеть — использовать — человеку, стоящему в середине. Мастеру Эремису. Мастеру Гилбуру. Архивоплотителю Вагелю.
Теризе казалось, что они с Джерадином бежали очень шумно, пыхтя, как два паровоза. Но, оказалось, что их появление прошло незамеченным. Никто в комнате не заметил их. Эремис, Гилбур и Вагель изучали плоское зеркало, расположенное перед ними в центре круга.
Это зеркало показывало огромного слизняка, ползущего через долину Эсмереля.
Горы камней, преграждавших путь этому существу, исчезли, были пожраны; сейчас монстр полз дальше, пачкая слизью землю долины.
А почти у самых челюстей чудовища ехал на коне король Джойс, держа меч, словно знамя. При виде отсюда он держался совсем рядом с массивными брызжущими слизью клыками. Он выкрикивал приказы или проклятия, которые не проходили сквозь зеркало. Маленький на расстоянии, он выглядел спокойным и уверенным, словно точка спокойствия в самом центре урагана.
— Сделай, что сможешь, Джойс, — прорычал Мастер Гилбур. — Убирай своих людей. Командуй ими, если можешь. А потом Фесттен будет волен уничтожить тебя. Териза и Джерадин сбавили шаг, почти остановились. Джерадин приложил палец к губам, требуя тишины; она кивнула. Они встали за спиной у Воплотителей поближе к кругу зеркал.
Первое зеркало, которое они увидели, отображало каменистую гору. На ее склоне темнел шрам, словно недавно произошел обвал. Это был источник лавины, которую Эремис обрушил на Низинный Дом и пропасть Гильдии.
Ухмыльнувшись как Артагель, Джерадин использовал ножку от лежанки, чтобы бросить вызов врагам.
Зеркало хрустнуло, словно вскрикнуло; стекло со звоном посыпалось на камень.
При этом звуке трое Воплотителей резко обернулись. Лишь Мастер Эремис выказал некоторое удивление. Наверное, в душе он обожал неожиданности: они испытывали его, давали новые шансы проявить свои способности. Выражение его лица, когда он взглянул на Теризу и Джерадина, без сомнения походило на радость.
— Изумительно, — пробормотал он. — Я не верил, что в этом мире может существовать подобный талант.
В отличие от Эремиса Мастер Гилбур сразу перешел к действиям. Он нагнулся еще ниже, сильнее выставляя горб, насупился от черной, неукротимой ярости. Мощная рука нырнула под куртку, доставая кинжал длиной с предплечье Теризы — кинжал, убивший Мастера Квилона. Из груди Мастера полились глухие проклятия, похожие на рык преследуемого льва.
Архивоплотитель приоткрыл рот, но не выглядел удивленным. Он казался хищником, жаждущим крови, которой давно был лишен, ненасытно жаждущим насилия. Его подбородок был заляпан слюной, а глаза горели, словно у любовника, затерявшегося в тенетах насилия. Териза толкнула ближайшее к ней зеркало. Когда оно рухнуло, она увидела мрачный пейзаж с текущей лавой. Затем картинка разлетелась на осколки и исчезла.
— Если вы попытаетесь еще раз проделать нечто подобное, миледи, — весело сказал Мастер Эремис, — клянусь, я оторву Джерадину его мужское достоинство и заставлю сожрать на ваших глазах.
— Попробуй, — ответил Джерадин. Он подскочил к следующему зеркалу и разнес его вдребезги.
Взревев, Мастер Гилбур рванулся за ним.
Джерадин увернулся, забежал за следующее зеркало, опрокинул его. К несчастью, это открыло его для атаки Гилбура. Кинжал метнулся к его сердцу.
Джерадин спасся, метнувшись в сторону. Он поскользнулся на кусках стекла и рухнул на обломки рамы. Мастер Гилбур бросился следом, занес над ним кинжал. Джерадин перекатился, вскочил на ноги—юркнул к стене, за пределы досягаемости Гилбура. Свою дубинку он потерял; теперь он безоружный противостоял чудовищной силе Гилбура и его длинному клинку. — Остановись и умри, говнюк! — сопя выдохнул Мастер Гилбур.
Он погнал Джерадина назад.
Териза смотрела на Эремиса и Архивоплотителя. Она знала, как сражаться с ними; не думая об этом, ничего не планируя, она просто знала. Ей не разбить столько их зеркал, чтобы спасти короля Джойса. Они убьют ее задолго до того, как она разобьет хотя бы половину. Изменив зеркало, которое показывает угрозу королю, она тоже ничего не добьется. И тем не менее, у нее есть зеркало, чтобы противостоять Эремису и Вагелю, а еще в ее распоряжении есть зеркала, которых они не видят. Она должна сделать это, чтобы выжить.
Сосредоточься…
Я хочу, чтобы вы доверяли мне.
…сосредоточься на плоском зеркале в комнате Хэвелока, на зеркале с изображением песчаной дюны. Если она воспроизведет ту комнату в том зеркале, Знаток увидит ее. Он наверняка увидит ее, если еще не пал окончательно жертвой своего безумия. А тогда он сможет воплотить Эремиса и Вагеля в Орисоне. Доверяли,
Эремис потеряет рассудок. А Вагель окажется в Орисоне и не сможет выбраться оттуда. Он может использовать одно из зеркал Хэвелока, чтобы сбежать из плена, но все равно всегда будет чувствовать себя под угрозой.
Все, что нужно, — сосредоточиться.
Она стояла неподвижно. Повинуясь чутью, подняла руки, показывая Мастеру Эремису, что больше не угрожает его зеркалам.
От того, как он смотрел на нее, у Теризы кровь стыла в жилах.
Чтобы не дать прижать его к стене, Джерадин отступил к одному из выходов. Вероятно, рассчитывая отвлечь Мастера Гилбура, он внезапно повернулся и быстро побежал по коридору.
Озадаченный, несмотря на свою ярость, Мастер Гилбур остановился. Джерадин не мог причинить вреда нигде, кроме этой комнаты.
Сжимая кинжал, Мастер Гилбур вернулся в круг. К изображению в голове Теризы.
Она держала картинку, надеясь, что Хэвелок подождет, пока Мастер Гилбур войдет в изображение и окажется в фокусе. В ней не осталось ни к кому жалости.
В это мгновение прикосновение холода, столь же легкое, как перо, и острое, как сталь, шевельнулось в центре ее живота.