Как-то, позвонив к ней домой, я, как всегда в шутку, осведомился у нее, когда же она, наконец, престанет меня мучить и залезет ко мне в койку, а также снова принесет свои обворожительные пирожки ... последовало молчание, сопровождаемое каким-то шуршанием, а потом, опять-таки шепотом, прозвучал вопрос: А тебе это надо? - и, получив, со смешком, утвердительный ответ, спросила: А кто у тебя будет? - В тот вечер я, никого не ждал и, думая, что заданный мне вопрос относится к количеству необходимых для скармливания моим оглоедам пирожков, чистосердечно признался, совершенно не думая ни о каких сексуальных играх, что я буду совершенно один и что, может быть, я наконец-то ее соблазню и заодно вдосталь и "от пуза" наемся ее пирожков, так как мне всегда их не хватает... После непродолжительного молчания она сказала, что к вечеру будет. К вечеру она явилась, притащив с собою огромное блюдо свежеиспеченных и так аппетитно пахнувших пирожков.
В этот вечер она была необыкновенно возбуждена, непрерывно смеялась, как могла задирала меня, а я, наевшись до отвала ее пирожков, как сытый кот, только жмурился, благодушно снося все ее эскапады. Кончилось все тем, что я ее все-таки завалил на кровать и начал, сначала нехотя, а потом, постепенно, все более и более возбуждаясь, достаточно бурно ее ласкать, задирая юбку и нахально забираясь к ней в трусишки, что ни в коем случае мне не следовало делать и за что я и был наказан по всей строгости закона.
А неукоснительно соблюдаемый мною закон гласил, что основополагающим принципом моей бурной жизни было то, что напиваться мне сверх положенного категорически воспрещалось, если я хочу всегда четко выполнять и контролировать встречающиеся в моей жизни нестандартные ситуации.
Для выполнения положений этого закона я часто прибегал к следующему приему - находясь в кабаке или в каком-либо другом общественном месте, я прежде всего выбирал самую некрасивую из всех присутствующих девицу и, по мере того, как я нагружался, периодически посматривал в ее сторону. Когда я чувствовал, что я могу с нею переспать, я понимал, что дошел до кондиции и мне следует прекращать пить. Увы, я не последовал выработанным мною же рекомендациям и к тому времени, когда моя рука начал сдирать с моего крокодильчика последние тряпки, я уже был порядком "под шофе" и не мог себя достаточно четко контролировать, а моя мышка к тому же пару раз дернувшись, вдруг всхлипнула и, крепко прижавшись ко мне, перестала сопротивляться. Мне не оставалось ничего другого, как только залезть на нее и без всяких затей исполнить свое черное дело. В связи с тем, что я был порядком пьян, мне пришлось достаточно долго не слезать со своей лошадки и, даже не прибегая к клитерингу, я измочалил ее как только мог, заставив кончить с рыданиями и воплями несколько раз, после чего она уткнулась мне в подмышку и начала усилено плакать, все время причитая на тему, что теперь я буду ее презирать и больше не захочу ее видеть... Как мог, я ее успокоил, заставил выпить еще вина, несколько раз поцеловал в носик, наврал, что мне с ней было очень хорошо и что, если она не будет букой и не будет меня ревновать, то мы с ней обязательно встретимся. Отказываться от пирожков было выше моих сил, с одной стороны, а с другой стороны, в связи с тем, что приближался час моей женитьбы, а с ним и конец моей распутной жизни, я не хотел травмировать девочку и решил все спустить на тормозах.
Еще некоторое время я усиленно питался пирожками, но потом, поставив ее в известность, что мне не удалось уговорить очередную мою гражданку сделать аборт и мне приходится оставить ребенка, я сообщил ей о необходимости нашего расставания.
МАЗОХИСТКИ
"Что естесственно - то не постыдно".
М. Е. Салтыков-Щедрин. Бусин, С. С., т. 1, с. 274.
(Naturali non sunt turpia)
Как правило, чистые мазохистки встречаются не так уж чтобы очень часто, гораздо более в природе распространены садомазохистки, сочетающие боль с наслаждением, но, надо предупредить пассивных мужиков-садомазохистов, что женщины-садомазохистки, в основном, только играют за плату перед мужиками роль "крутых", надевая на себя устрашающие маски, опоясывая себя со всех сторон кожаными ремнями и играя плетками. Как это и не странно, но многие мужики любят, когда представительницы прекрасного пола их истязают, унижают, заставляя облизывать их сапоги и даже принуждая пить их мочу и пожирать их экскременты.
Но пару забавных случаев я могу вам рассказать.
Однажды, болтаясь по Москве в поисках приключений, меня занесло в "журик", как тогда называли Дом журналистов и где можно было поживиться относительно неразбавленным пивом, что в те благословенные времена, когда наша славная Партия и не менее славное Правительство не прикладая рук трудились над повышением благосостояния трудящихся.
Заняв столик и оглянувшись, я заметил две знакомые морды, которые очень быстро перекочевали ко мне, и мы занялись, как всегда, обсуждением знакомых и незнакомых гражданок.
Неожиданно ко мне подсел еще один знакомый и, указывая на дальний угол, сказал, что там сидит один деятель, который приглашает меня выпить с ним кружку пива. Посмотрев в указанном направлении, я действительно обнаружил сидящего за свободным столиком достаточно приличного и со вкусом одетого господина или, как их тогда называли, товарища, находившегося в сопровождении очаровательной молодой красотки лет 18.
Меня это особенно не удивило, так как в то время мы часто заводили "карусель" - род сексуальной игры типа групповушки, в которой, притушив свет и надев полумаски, голые мужики вперемежку с не менее голыми бабами танцевали модный и в то время еще не всем знакомый рок. Выждав момент, когда девица от усталости сваливалась на диван и не была в состоянии сопротивляться или просто, с понтом, хотела хоть немного отдохнуть от рока (недаром в то время появилась поговорка, что заканчивая рок, девица готова отдаться, но мужик уже ничего не в состоянии сделать), мужик имел право схватить понравившуюся ему красотку и, не гоняясь за ней по всей квартире, заставить ее отгадывать, чей член в этот момент находится в ее письке или в ее ротике. Игра шла на фанты - в случае правильного ответа она получала возможность загадать какое-либо желание, а неправильного - мужик имел право скрыться и не открывать свое инкогнито.
На эту игру зачастую приходили, по рекомендации моих друзей, и совершенно незнакомые мне люди, что только усиливало остроту ощущений и вводило девочек в состояние полнейшего экстаза, когда они чувствовали себя готовыми на все нимфами с Парнаса...
Поэтому я и не удивился приглашению, решив что это кто-то из моих знакомых, желающий поучаствовать в моей "карусели", тем более что вступительный взнос, как я полагал - сидящая рядом с ним красотка, - был великолепен.