Ну… не зря ведь говорят: перед раскрытой пастью дракона в снежки не поиграешь.
Сегодня я вглядывалась в каждый портрет, в каждое фото и застывшее на нем выступление — некоторые из снимков были еще черно-белыми. Ослепительные улыбки моих предшественниц и танцовщиц из знаменитого на весь мир шоу Ландстор-холла «Звездный дождь». Оно проходило на большой сцене, на которой меня как-то застукал Дрэйк: я вышла в огромный пустой зал и представила, что уже пою в опере. Ну а что, говорят, это помогает. Представишь, а потом оно и в жизни появится. Как-то так.
Глупости, конечно.
— Бри, слушай… — Дрэйк привычно проводил меня до гримерной и теперь мялся у дверей. — Я не хотел, чтобы так получилось вчера. Правда. Понятия не имел, что вы с Лэм соберетесь поболтать по душам, иначе ни за что бы их не приволок.
Лэм мне сегодня уже звонила и полчаса выпытывала, все ли в порядке. Пришлось целых полчаса повторять, что да — все у меня замечательно. К тому же встреча с Вальнаром и его новой пассией имела и свои плюсы: я почти забыла про Халлорана. Правда, ближе к выступлению вспомнила, поэтому и пела, как в последний раз. Даже если бы в зале не осталось ни одного человека или нарисовались все двенадцать правящих, и то не заметила бы. Вот только иртхан так и не появился, что внушало надежду. Слабую такую, но все же…
— Все хорошо. — Я притянула пианиста к себе и от души обняла. — Вальнар тоже твой друг, так что… все нормально.
— Точно? — Он испытующе смотрел на меня.
— Точно.
Конечно, когда тебе так быстро находят замену, это не очень приятно. Но мы взрослые люди, расстались — значит, расстались.
— И еще… — Дрэйк переминался с ноги на ногу, а потом вдруг ослепительно улыбнулся. Белоснежные зубы сверкнули. — Лэм ведь уже хвалилась колечком?
Я улыбнулась в ответ.
— Мы тут подумали… поскольку это ты нас познакомила… Хотим, чтобы и на росписи ты распоряжалась.
— Правда? — взвизгнула я и повисла у него на шее. — С радостью!
— Спасибо! — Сияя, как начищенная монета, он подхватил меня за талию и закружил. Невысокий, крепкий и жилистый, пианист легко удерживал меня в руках и вертел, как на карусели. — Ты прелесть.
— А то! — гордо заявила я, болтая ногами. — Да поставь уже, голова кружится!
Он поставил, и меня повело, пришлось опереться о стену.
— Так что, готовимся к свадьбе?
— Шустро и быстро! — Он сжал мои руки и ухмыльнулся. — Пока невеста не передумала. Не представляешь, как я рад, что между нами все по-прежнему.
В ответ я только фыркнула и ловким щелчком сбила у него с головы шляпу: пианист едва успел ее поймать. Хотела сказать, что Лэм от него без ума, и, если уж на такое решилась, скорее драконы явятся в город, чем она передумает. Но не стала. Мужчинам иногда полезно поволноваться, а то чаще всего тревоги по поводу свадебной суеты достаются нам, женщинам.
Мы тепло распрощались, я шагнула было в царство цветов и уютный полумрак гримерной и… снова выглянула за дверь. Откладывать разговор с Эвель — малодушие, но могу же я позволить себе эту небольшую слабость. Убедившись, что Дрэйк ушел, быстро скользнула в сторону большого зала. Жизнь в Ландстор-холле кипела, навстречу мне попались девочки из танцевального шоу «Огненный шквал». Все как одна в пламенных нарядах с летящими пышными юбками. Мы на ходу обменялись приветствиями, они убежали на сцену, а я продолжила путь.
Повсюду сновал персонал; в отличие от гостевых коридоров, где было тихо, в служебном всегда царила суета. Он огибал здание по кругу и выводил к закрытым кулисам, в которые я и нырнула. Партера здесь не было: сцена не только поворачивалась во время представлений, но и поднималась на уровень многоярусных балконов. Во время выступления на танцовщиц сыпались светящиеся искры, напоминающие звездный дождь.
Я вышла на сцену и запела.
Как в последний раз. Словно пыталась сохранить в себе это звучание, вибрацией рождающееся в груди и текущее в вечерний зал.
Ох, как бы мне хотелось…
— В Мэйстонской опере явно многое потеряли.
От визга спасло то, что я лишилась способности двигаться. И шевелиться. И говорить. Я вообще превратилась в статую, с ударением на букву «у» — вроде тех, что живут в музеях, бережно храня воспоминания о прошлом. Или не очень бережно, у одних рук-ног-голов не хватает, а другие опалены огнем.