Калвин не знала, кричать от возмущения или разъяренно топать ногой.
— Я могу помочь, и ты знаешь! Ты не можешь оставить меня как… кусок старого каната!
— Кусок старого каната был бы полезен, — пробормотал Тонно.
— Кусок старого каната не запоет в ненужный момент, — сказал Дэрроу, но глаза окружили морщинки улыбки.
— Я обещаю не петь чары.
— Не выйдет, — твердо сказал Дэрроу. — Ты не можешь пойти с нами, это нас выдаст. В колледжах нет женщин-студенток, — глаза Калвин расширились от возмущения. — Это как то, что мужчин не учат звать лед в Антарисе. Твой народ не лучше них.
Она молчала. Она стояла одиноко на палубе, смотрела, как они уплывают на лодке. Занни помахал ей, но она не ответила. Так было нечестно. Она прошла весь путь, выдержала испытания, чтобы ее бросили во время важной части их задания? Это она придумала собрать колдунов, а теперь ее оставили. Она смотрела на берег, но лодка затерялась среди других.
Митатес был в половине дня пути от порта, Дэрроу сказал, что их может не быть пару дней. Он предложил потренироваться в плавании, ведь вода тут была спокойной.
Она натерла палубу, навела порядок в шкафчиках с припасами из Калисонс. Она убрала в своей каюте, пока не пропал рыбный запах, и нашла, где спрятать веревки и неводы. Она потренировалась плавать, сначала осторожно и с брызгами, закрепив себя веревкой к носу корабля. На второй день она уже смело плавала вокруг корабля, пока не заболели руки и ноги, хоть она не могла нырнуть под воду. Она отточила песни, самые сложные приемы, пела сложные модели деревьев или замков изо льда. Она спела из моря маленького «Перокрыла» с мачтами, парусами и фигурками на палубе. Но это напомнило ей, что она осталась одна на палубе, и она быстро растопила его.
На третий день ей было скучно, как в Антарисе. Но тут не было пчел. И ее терзали вопросы, что с другими в Митатесе. Они смогли найти колдунов? Они уговорили их биться с Самисом? Весь день она сидела спиной у стены каюты, лениво катала деревянный шар, глядя с надеждой в поисках движения на воде. Но лодки двигались к другим кораблям, никто и близко не подплывал к «Перокрылу».
Солнце село, взошли луны, а она сидела, смотрела на дым из труб над гаванью, на блеск ламп на воде. Фонари потухли по одному. Город уснул. Было поздно, они не вернутся сегодня.
Она встала, размяла затекшее тело и хотела уйти в каюту, когда заметила корабль, что двигался из открытого моря к гавани, тихо плыл по озаренной лунами воде. Он отличался от простого «Перокрыла» или других кораблей, что она видела в Калисонсе. Корабль был длинным и гладким, едва поднимался над волнами, нос был в форме головы змеи, весла двигались рядами по бокам, сияя, когда с них лилась вода. Две мачты поднимались из центра корабля, но паруса были свернуты, весла двигали корабль. Это, наверное, был корабль из Геллана, Дэрроу рассказывал, что у весел были рабы в цепях. Калвин в ужасе смотрела на корабль, движущийся к гавани.
Но вблизи она увидела, что скамейки рабов пустые. На длинном зловещем корабле не было видно ни рабов, ни моряков, он словно призрак двигался по океану. Но весла двигались без рук, они поднимались и опускались, и она услышала шепот их движений. Другой звук донесся до нее над водой, хоть и тихий: пение, низкое и сильное, мощная гудящая песня заставила ее кожу покалывать. Она знала эти ноты, она слышала их от Дэрроу много дней, хоть песня была сильнее, чем он мог исполнить. Это были железные чары.
Она слушала, сжавшись в тени, а весла поднялись в последний раз и опустились, замерев. Рычание чар утихло. Тишина охватила гавань.
Калвин оставалась в тенях, сердце колотилось. Зловещий корабль мог принадлежать только Самису, его весла двигались в воде от силы чар. Хотя ночной воздух был все еще теплым, Калвин стиснула зубы, чтобы они не стучали. Он догнал их? Ей было плохо, только доски «Перокрыла» за спиной не давали съехать в отчаянии на палубу.
«Будь сильной», — говорила она себе. То, что Самис тут, не означало, что он прибыл за ними. Сила огня была важной, и Самис хотел бы ее изучить как можно скорее. Потому и они сюда прибыли. Это было просто совпадением. Но, пока она спорила с собой, ее охватили сомнения. А если Самис услышал в Калисонсе о ведьме в желтом одеянии, что заморозила язык парня у пристани? Он бы понял от сестер, что Дэрроу забрал одну из жриц с собой и сбежал из Антариса. Дэрроу и Тонно говорили со старыми моряками в гавани, спрашивая, как добраться до Митатеса. Если Самис стал бы спрашивать, он бы легко узнал их планы.
Это была ее вина. Он был тут из-за нее.
Не думая, она поспешила в каюту и нашла промасленный мешок, где Занни хранил хлеб. Она вытряхнула хлеб и крошки, запихала одежду из шкафчика Занни туда. Через пару мгновений она спустилась в воду, держала мешок над водой и поплыла как можно быстрее к берегу.