— Сто не сто, а пока не найдем.
Коля захохотал.
— Васятка, да она считает тебя за траходонта.
— Пусть считает. Колбаса нам еще наверняка пригодится.
Ночью снова с круч в Зею падали комья земли, кто-то пыхтел на воде, но все спали крепким сном. Только Робинзон повизгивал во сне: ему не давал покоя запах лисиц.
Утром после чая Васятка сказал, что будет проводить раскопки один, в овраге, и пошел, свистнув Робинзона.
— Что-то они затеяли, — заметила Дуня, глядя ему вслед.
— Это они соревноваться с нами хотят, — усмехнулся Коля. — Думают, что они больше нас с тобой найдут.
— Ну, это мы еще посмотрим!.. — Дуня с силой вонзила свою лопату в песок.
...Прошло четыре дня. Каждое утро Васятка уходил в овраг, захватывая с собой Робинзона. Коля с Дуней все эти дни рыскали по окрестностям, обследовали овраги и ручьи. Они выкопали целую пещеру в глинистой круче, но все их поиски были тщетны: костей траходонта не попадалось.
После обеда, когда Васятка пошел было в свой овраг, Дуня заявила ему:
— Ты как хочешь, а мы с Колькой едем домой.
— Так. Бунт поднимаете? Хорошо! И ты, Колька, с ней?
— Не бунт, а сам подумай. Копаем, копаем, а толку чуть! Что нам, делать больше нечего?
— И верно, — обрадовалась Дуня, — земляника поспела. Собирались к белогорским ребятам. А кто за нас будет сено грести?
— Придется кончать, — уже более уверенно сказал Коля.
Васятка немного подумал, наморщив лоб, и ответил:
— Хорошо. Поедем завтра, — и ушел.
Дуня запрыгала на одной ножке и, когда Васятка скрылся, предложила Коле:
— Давай, Колька, съедим по кусочку колбасы, ведь все равно завтра поедем. Мы не всю ведь, а свою долю.
— Неудобно одним...
— Но ведь нас большинство, — и Дуня, не дожидаясь окончательного ответа, полезла в мешок.
Пошарив в мешке, Дуня подняла на Колю испуганное лицо и сказала с дрожью в голосе:
— Нету ее...
— Ты плохо искала. Давай-ка я...
Из мешка посыпались сухари и несколько пачек прессованной гречневой каши. Колбасы не было.
— Не может быть! — прошептал Коля, посмотрев в сторону оврага.
Дуня поняла его мысль.
— Я сама еще не верю. Только ты скажи мне, почему Робинзон с Васяткой все время воду пьют. С каши, думаешь?
— Жара.
— Нам не жарко? Почему-то ни ты, ни я по сто раз в день к Зее не прикладываемся.
— И сам ест и его кормит. Хорошенькие дела! — Коля плюнул и добавил в раздумье: — Вот почему, как мы только начинаем ругать Васятку, то Робинзон лаять на нас начинает: продался за колбасу.
— Теперь все! — решительно заявила Дуня и бросила лопатку.
— Шабаш! — согласился Коля и стал швырять камни в воду.
Мимо к лодке пробежал Робинзон. Он вскочил в лодку, через несколько секунд выпрыгнул оттуда и снова помчался к оврагу.
— Эй, вы! — послышался голос Васятки. Он вышел из оврага и стоял, опершись на лопату. — Почему не работаете?
— Шабаш! — крикнул Коля.
— Где колбаса? — спросила Дуня.
— Бунт? Срыв работы? Хорошо! — Васятка подошел и устало опустился на песок рядом с Дуней. — Вот колбаса!
— Мама моя! — всплеснула руками Дуня. — Всего кусочек остался. Слопали?
— Клянусь костями траходонта, съели, — подтвердил Коля.
Васятка побледнел.
— Я не ел ни кусочка.
— А что во рту? — спросила Дуня.
— Это веревочка... Правда, ее маленько пожевал.
— Ты стал, как Робинзон, — с жалостью сказал Коля.
— ...Погодите. Я не хотел вам говорить до вечера, но придется. Слушайте! Скормил колбасу Робинзону я! Да, я! Вот вы говорите: Робинзон — пропащая скотина. А знаете ли вы, что про него будут писать в газетах?
— Может, еще стихи слагать? — спросила Дуня.
— Нет! Это... это... — Коля не находил слов, чтобы выразить свое возмущение.
— Да, и стихи. Никогда не писал, а теперь первый поэму напишу. Идемте со мной! — И Васятка решительно зашагал к оврагу.
Там возле порядочной кучи окаменелостей лежал, высунув язык, Робинзон.
— Видели? Он один больше нас всех накопал. Не верите? Робинзон, ищи!
Пес вскочил и опрометью бросился из оврага. Не прошло и минуты, как он возвратился, держа что-то в зубах.
— Давай сюда. Ага, опять что-то интересное. Теперь за это я ему дам кусочек колбасы. Поняли теперь?.. На, получай! — Васятка отрезал тоненький ломтик колбасы и бросил Робинзону.
Коля был потрясен. Он в душе всегда считал своего друга необыкновенным человеком. Дуня усмехнулась.
— Если бы мы с Колькой питались колбасой, то не столько бы еще насобирали. Может быть, и траходонта нашли бы. — Она подняла окаменелость, принесенную Робинзоном, и стала ее внимательно рассматривать.