— Да это Боскович!
В тот же момент в наше купе влетел экспансивный маленький человек.
— Надеюсь, я не побеспокою столь ученое собрание, — произнес он и, пожав нам руки, энергично забросил на полку свой кожаный саквояж. — Я увидел вас в окно и, естественно, не упустил случая провести время в такой приятной компании.
— Вы нам льстите, — отвечал Торндайк. — Причем настолько искусно, что нам нечего возразить. Но скажите, ради всего святого, что вы забыли в этом Ладхэме?
— У моего брата домик в миле отсюда, и я погостил у него пару дней, — объяснил мистер Боскович. — В Бедхэме пересяду на паромный поезд до Амстердама. А вы куда путь держите?
Я вижу на полке ваш загадочный зеленый ящичек, стало быть, опять на тропе войны? Едете раскрывать мрачное и запутанное преступление?
— Нет, мы едем в Уормингтон по весьма прозаическому делу. Я осуществляю надзор над следствием по поручению страховой компании «Гриффин».
— А волшебная шкатулка зачем? — не отставал Боскович.
— Я не выхожу без нее из дома. Никогда не знаешь, что может случиться, поэтому лучше иметь под рукой все необходимое, несмотря на неудобства, связанные с транспортировкой.
Боскович продолжал смотреть на маленький квадратный ящичек, обтянутый холстом. Наконец он произнес:
— Помните загадочное убийство банкира в Челмсфорде? Вы еще тогда поразили полицейских своими методами расследования. С тех пор я все ломаю голову, что там у вас в этой шкатулке?
Добродушно улыбнувшись, Торндайк снял ящик с полки и откинул крышку. По правде говоря, он весьма гордился своей «передвижной лабораторией», которая, несмотря на скромный размер — не больше фута в ширину и четыре дюйма в высоту, — содержала все необходимое для следственных действий.
— Здорово! — воскликнул Боскович, когда увидел набор пузырьков с реактивами, маленькие пробирки, спиртовочку, миниатюрный микроскоп и набор инструментов таких же небольших размеров. — Похоже на кукольный домик — словно смотришь с обратной стороны бинокля. Но эти крохотные предметы действительно работают? Микроскоп, например…
— Он дает хорошее среднее увеличение. На вид игрушка, но на самом деле настоящий прибор с самыми лучшими линзами. Конечно, микроскоп обычного размера был бы удобнее, но ведь его с собой не возьмешь. Тогда пришлось бы обходиться увеличительным стеклом. Со всем остальным то же самое — уж лучше мельче, чем совсем ничего.
Боскович сосредоточенно изучал содержимое ящичка, осторожно трогая инструменты и засыпая Торндайка вопросами об их назначении. Когда через полчаса поезд, подъезжая к станции, замедлил ход, его любопытство было удовлетворено лишь наполовину.
— Господи, да мы уже приехали! — воскликнул он, хватая свой саквояж. — Вы тоже делаете здесь пересадку?
— Да, мы едем в Уормингтон.
Выйдя на перрон, мы поняли, что там происходит что-то необычное. Пассажиры и носильщики сгрудились в конце платформы, вглядываясь в темноту.
— Что-то случилось? — обратился Боскович к контролеру.
— Да, сэр, — ответил тот. — В миле отсюда под товарный поезд попал человек. За ним пошли с носилками. Видите вон там фонарь? Это возвращается начальник станции.
Пока мы смотрели на мелькающий в темноте огонек, от кассы отошел мужчина, сразу присоединившийся к толпе зевак. Мое внимание привлекли два обстоятельства: во-первых, его круглое полное лицо было необычно бледным и на нем застыло какое-то исступленное выражение, и, во-вторых, он с напряженным вниманием вглядывался в темноту, не задавая при этом никаких вопросов.
Раскачивающийся фонарь продолжал приближаться, из темноты появились двое мужчин с носилками, покрытыми брезентом, под которым угадывались очертания человеческого тела. Поднявшись на платформу, они внесли носилки в павильон, и внимание пассажиров переключилось на носильщика, несшего саквояж и зонт, и начальника станции, замыкавшего процессию с фонарем в руке.
Когда носильщик проходил мимо, Боскович подскочил к нему с вопросом:
— Это его зонт?
— Да, сэр, — подтвердил носильщик, останавливаясь и протягивая ему зонт.
— О боже! — ахнул Боскович и резко повернулся к Торндайку: — Могу поклясться, это зонт Бродского. Вы его помните?
Торндайк кивнул, и Боскович снова обратился к носильщику:
— Я узнаю этот зонт. Он принадлежит джентльмену по фамилии Бродский. Если вы заглянете внутрь его шляпы, то увидите это имя. Он всегда помечал свои шляпы.