- Вас приглашают к ужину, Шики-одзёсама. Приехал ваш брат, по этому случаю все соберутся в гостиной.
- Хорошо.
Горничная поклонилась и, закрыв дверь, удалилась. Оставшись одна, Шики задвинула сёдзи и подошла к зеркалу.
- После ужина, ШИКИ, - сказала она, - потерпи.
Она чувствовала злость и разочарование своей второй сущности. ШИКИ ненавидел семейные ужины, ненавидел отца, дом и прислугу. Ненавидел молчаливую мать и ненавидел брата, который избежал гнёта семейного проклятия и ответственности наследника семьи. Главой семьи должна была стать она, Шики, поэтому у брата было то, чего никогда не было у них, — свобода и обычная жизнь подростка.
«Не кипятись, ШИКИ», - проводя расческой по волосам, девушка смотрела в глаза своему отражению в зеркале.
«А ты не чувствуешь ненависть?»
«Я могу терпеть, - ушла от ответа Шики, но потом добавила: - наши чувства — общие. Я не знаю, какие из них принадлежат тебе, а какие мне».
ШИКИ не отвечал. Девушка открыла дверцу шкафа: он был пуст за исключением одной вещи — красной куртки, висящей на плечиках. Эту вещь она купила сама. Она отошла от зеркала и присела на край кровати, глядя в открытый шкаф.
«Ты боишься?» - спросил ШИКИ.
- Да.
«Но ты знаешь, что я должен».
- Знаю. Я чувствую это. Оно зовёт.
«Да, зовёт. Ты должна мне уступить».
- Ты мог бы взять силой.
«Я не хочу».
ШИКИ говорил ей, что это он — убийца, он — слышит толчки крови в сосудах людей и непреодолимое желание прервать это движение, но Шики чувствовала то же самое. Люди, страдающие раздвоением личности, обычно не знали о существовании чужого сознания, Шики же знала о нём всегда. Другие личности в сознании шизофреников создавались из-за психологических травм и страхов — ШИКИ был полноценной и самостоятельной сущностью, запертой в женском теле. У него были причины её ненавидеть, но Шики не замечала за ним таких чувств. Они были разными, абсолютными противоположностями, но в то же время они были единым целым. Шики-девушка чувствовала то же, что ШИКИ-парень, и не всегда могла отличить его чувства от своих.
Теперь она чувствовала его нетерпение и злость. И свой страх перед надвигающейся бедой, свой — потому что так повелось, потому что ей, как девушке, доставались все их слабости. Надвигающаяся опасность, словно большая черная туча заслонила небо и грозила пролиться дождём — тёплым и липким. Шики видела это во сне и до сих пор чувствовала на себе его тошнотворные струи. Она чувствовала, что для нее остаётся всё меньше места, но её изгонял не ШИКИ, а что-то другое, куда более страшное и неотвратимое, что подчиняет себе все их мысли и чувства, пробуждает в ШИКИ энергию разрушения и жажду убийства. В ШИКИ и в ней самой.
- Мне нужно идти, - девушка поднялась и пошла к двери, по дороге захлопнув дверцу шкафа.
«А потом? Потом мы погуляем?»
- Да.
Стол был уже накрыт. Отец в хакама сидел на татами во главе стола, слева — сложив руки на коленях, сидела мать, напротив — брат. Место справа пустовало. Место наследника — старшего сына, а вовсе не младшей дочери. Шики, поклонившись отцу и матери, присела перед столом и посмотрела на отца.
Он сидел в расслабленной позе, глядя перед собой. Мать налила ему саке, и он опрокинул пиалу в рот.
- Итадакимас, - сказал он и взял палочки со стола. За столом все оживились, приступая к еде.
У Шики в голове мелькнуло воспоминание об уютной комнате Кокуто, о теплом котацу и добродушном гостеприимстве его матери.
За столом говорили о брате, о его успехах в университете, о том, как его учёба важна для клана. Шики безучастно скользила взглядом по лицам родителей, задержавшись только на брате, которого не видела несколько месяцев. Теперь он жил отдельно, и это пошло ему на пользу: он держался непринужденно и уверенно, почти как отец.
- Я не видел тебя в додзё, - сказал отец, вдруг обратившись к ней. - Ты вернулась поздно. Если школа отнимает столько времени, тебе стоит учиться дома.
Шики заметила, как напряглась мать, будто хотела возразить, но так и не решилась. Это её движение вызвало в Шики волну раздражения. Она отложила палочки и посмотрела на отца.
- Я поупражняюсь после ужина.
- Ты не должна нарушать распорядок. После ужина — не лучшее время для тренировки. Ты это знаешь.
- Знаю, отец.
- Тебе нужно отрабатывать навыки, в последний раз ты продемонстрировала не самое лучшее мастерство.
Щеки Шики вспыхнули. Она опустила голову, закусив губу. На последней тренировке, о которой говорил отец, она не продержалась даже трех минут. Его напор был пугающим. Катана мелькала так быстро, что она едва замечала движения отца, не могло быть и речи о том, чтобы их предугадывать. Но хуже всего была ярость, которая в тот момент раздирала ее изнутри. Какое-то время в начале боя Шики могла сдерживать натиск отца, но его напор становился сильнее, превосходя ее возможности, и она начала сдавать позиции. Нечто иррациональное, неподвластное ей, стало затоплять сознание, отнимая контроль над телом и мечом, что она держала в руках. Сквозь шум пульса она слышала искаженный шепот ШИКИ: «сокрушить, разрушить, уничтожить, убить, растерзать…» — и выронила меч. Отец отпихнул ее ногой, как куклу, и приставил острие катаны к горлу.
- Общеобразовательная школа — блажь, не более. Будет лучше, если ты будешь учиться в поместье.
- Но у нее там появился друг, - наконец, вступилась за нее мать.
- Друг? - опередив отца, переспросил брат. В его голосе не было насмешки, только удивление.
Отодвинув локтями посуду на столе, Шики обхватила голову руками, пытаясь подавить растущее раздражение.
«Пожалуйста, прекратите».
- Я не против этого, - сказал отец после паузы, - но это не должно мешать тренировкам. И я надеюсь, Шики, ты понимаешь всю опасность.
- Парень? - продолжал допытываться брат. Мать бросила на него укоризненный взгляд. - У Шики появился парень?
- Не мели чепухи, - ответил ему отец. - Я хочу знать, кто он и кто его родители. Пригласи его в поместье.
«Если это случится, он больше никогда не посмотрит в твою сторону, - с ненавистью произнес голос в голове. - Никогда».
Шики отняла руки от головы и встала. Внешне она казалась спокойной, только нахмуренный лоб и наклон головы выдавали, что внутри нее всё клокочет от бешенства.
«ШИКИ, нет! - в девичьем голосе звучала не просьба, а приказ. Шики словно удержала его руку, занесенную для удара. - Не сейчас».
Это помогло. ШИКИ, его злость и обида отступили в тень.
- Спасибо за угощение, - Шики склонилась в глубоком поклоне. Что-то в её лице заставило смолкнуть голоса за столом. Мать и брат смотрели на неё с настороженностью и опаской. Они знали, что растили чудовище. - Если не возражаете, мы поговорим об этом позже, отец.
Она повернулась к брату, но так ничего и не сказав, быстро поклонилась и вышла.
Ворвавшись в свою спальню, Шики сорвала куртку с вешалки в шкафу и, натягивая ее на ходу на неудобные широкие рукава кимоно, поспешила прочь из усадьбы Рёги. Никто не посмел её остановить. Прислуга, даже верный телохранитель Акитака, только кланялись и молча смотрели ей вслед. Они чувствовали, что наследницу гнало в ночь то, с чем они не хотели бы встречаться.