III
Девушка в кимоно и красной кожаной куртке шла по тротуару. Её дзори еле слышно задевали асфальт, руки были спрятаны в карманах. На лице застыло пренебрежение и насмешка, а за ними — ненависть. Фонари выхватывали её одинокую фигуру и отпускали, когда она уходила от них.
«Они правы, нужно с ним покончить».
«Ты так легко сдаешься, Шики?»
«Не только из-за них. Из-за убийств».
На лице Рёги Шики появилась улыбка.
«Боишься, что я его убью, Шики?»
Она ответила не сразу.
«Те убийства совершил не ты».
«Уверена? - насмешка в мальчишеском голосе была столь явной, что Шики разозлилась. - Наша синхронизация в последнее время стала хуже. Или… постой, может, это дело твоих рук?»
Шики вздрогнула и остановилась. Она обернулась в темный проулок и будто бы повела носом, как учуявшее добычу животное. Её лицо застыло. Там в темноте что-то пряталось. Шики повернулась и, не вынимая рук из карманов, пошла в зовущую её темноту.
«Я находила трупы. Но я их не убивала», - отозвалась Шики ровным голосом. И раздражение охватило ее мужскую сущность.
«Ты снова сделала это. Спихнула всё на меня: свою злость, неуверенность и боль. У тебя никогда не находится для меня ничего другого. Ты жестока, Шики. Я тебя ненавижу».
Дзори девушки ступили в лужу. Она остановилась и, наклонившись, промокнула в ней пальцы. От теплой скользкости, которую она ощутила между пальцев, тело её содрогнулось, но на лице появилась улыбка. Поднеся испачканные пальцы к лицу, она вдохнула их запах.
«Ты находила трупы, но ты не помнишь, что было до этого. В первый раз ты вернулась домой вся в крови, откуда тебе знать, что их убила не ты, а, Шики?»
Шики Рёги, девушка с раздвоением личности, пошла вглубь переулка, оставляя на асфальте следы. В темноте между мусорных контейнеров кто-то прятался. Кто-то затравленно глядел на подходящую к нему убийцу, дрожал, выжидая, чтобы наброситься на нее. Не для того, чтобы спастись…
«А что помнишь ты, ШИКИ?»
… а для того, чтобы убить её. Девушка в кимоно остановилась слишком далеко. До неё было не дотянуться, не сейчас, когда вся кровь была выпущена в сточную канаву. Существо, некогда бывшее человеком, задрожало еще сильнее, боль из-за содранной, висевшей лоскутами кожи лишила его возможности думать, теперь оно могло только бояться и ненавидеть. Тот ДРУГОЙ начал его жрать, когда оно было ещё живым. Тот ДРУГОЙ оставил ему жизнь и одну необглоданную руку, чтобы оно могло схватить и растерзать обидчика. Если эта девушка наклонится, оно вцепится ей в горло. А она наклонится, потому что захочет посмотреть на него, на то, что от него осталось.
Шики Рёги смотрела на окровавленную груду мяса и костей, схороненную между контейнерами. Белки уставившихся на нее глаз были слишком яркими для черепа, с которого была полностью содрана кожа. Правая рука, которая подрагивала в грязи и крови — слишком белой и целой. Она была женской: с аккуратным маникюром, заостренными накрашенными ногтями. Эта рука поднялась и потянулась к ней.
- Гляди, оно хочет поздороваться, - губы девушки изогнулись в улыбке, голос звучал хрипло и низко. Она шагнула вперед и встала перед мертвецом на колени, пачкая кимоно в крови. Она медленно протянула ему руку. - Его убийца передает нам привет, Шики. Как думаешь, оно узнало нас?
Но почти-мертвец тянулся к её лицу, к горлу, ему не было дела до протянутой руки. Шики Рёги, девушка в кимоно, запрокинув голову назад, засмеялась. Тогда пальцы вцепились в то, до чего смогли дотянуться, в её запястье, пытаясь достать до предплечья под неудобным тесным рукавом, вонзить ногти в кожу, соскрести плоть и достать до костей. Шики продолжала смеяться. Она стояла на коленях перед трупом, протягивая ему руку, будто помогая ему подняться, терпела боль и смеялась. Вдруг оборвав смех, она встала и рванула руку из пальцев полу-трупа. Он не отцеплялся, поэтому девушка наступила на его обезображенную грудь подошвой дзори и дёрнула руку на себя.
- Отцепись, - что-то хрустнуло под ее ногой, и лапа чудовища наконец разжалась. Ниже в подворотне раздался крик ужаса. Кто-то увидел кровь.
Теперь труп лежал неподвижно, а Шики начала бить дрожь. Прижав пораненную руку к себе, она повернулась и пошла прочь. Обернувшись и взглянув на жертву в последний раз, она увидела цепочку следов и, сняв дзори, взяла их в руку.
«Ты помнишь только то, что хочешь помнить, Шики, - сказал мальчишеский голос в её подсознании. - Ты принимаешь за свои только те чувства, которые кажутся тебе правильными. Остальное, то с чем ты не в силах примириться, достается мне. Но ты не сможешь отказаться от него, Шики. Ты не сможешь избавиться от своих чувств к Кокуто Микии. Для этого тебе придется его убить».
- Замолчи. Заткнись. Умри. Сдохни!
Девушка в испачканном кимоно и кожаной куртке шла босиком по выложенной камнями дорожке, прижимая левую руку к животу. В правой она держала обувь. Ее лицо было отстраненным, а глаза пустыми.
«Что с твоей рукой, Шики?» - голос ШИКИ вырвал её из забытья.
Взгляд девушки стал осмысленным и настороженным, как у застигнутого врасплох оленя. Шики огляделась. Она была в бамбуковой роще рядом с поместьем.
«Не знаю. Что случилось, ШИКИ? Это произошло опять? - сердце заходилось от волнения. Бросив дзори на землю, Шики обулась. На подоле кимоно опять были кровавые пятна. - ШИКИ… Ты убил кого-то?»
Она задрала рукав, обломки окрашенных красным лаком ногтей ещё торчали из раны. Вытащив их, она с омерзением их отбросила от себя. Постояв еще несколько секунд, Шики побрела к поместью.
«Не хочу ничего знать, ШИКИ. Не говори мне ничего».
IV
Март, 1996 год.
Сузогири Акитака смотрел, как юная наследница дома Рёги, присев на корточки рядом искусственным прудом, играла с рыбками. Она запустила в воду левую ладонь и ждала, когда они подплывут ближе, затем резко сжимала кулак, но только распугивала их. Декоративные рыбки с алой полосой на спинке были слишком проворны и всякий раз ускользали. Её ладонь покраснела от холода, но девушка этого не замечала. Растопырив пальцы она проводила кистью по воде, позволяя рыбкам проплывать меж ее пальцев. Начал накрапывать дождь. С каждым ударом бамбукового желоба «отпугивателя птиц» капли становились всё крупнее и чаще, но девушка в красном как кровь кимоно сидела на прежнем месте и улыбалась безмятежной и отстраненной улыбкой. Взгляд её, как обычно, был погружен в себя, она не заметила, как телохранитель раскрыл над ней зонт, и продолжала играть в свою нехитрую игру.
- Шики-одзёсама, вы простудитесь. Вам лучше зайти в дом, - негромко, чтобы не напугать, сказал Акитака.
Но Шики его будто не слышала, она что-то напевала себе под нос. Акитака не мог разобрать слова.
- Шики-одзёсама, - повторил он громче, и девушка подняла голову. Она повернулась к телохранителю в пол-оборота, и он услышал приглушенный лязг метала о камни.
- Акитака? - удивленно спросила она, и только тут заметила зонт в его руке. - Дождь?
Шики улыбнулась и прикрыла глаза, будто прислушиваясь.
Сад наполнился звуками. Капли с плеском ударялись о воду пруда, шуршали в иглах низких сосен и листьях бамбука, стучали о камни и раскрытый шелковый купол зонта. Со звонким стуком опрокинулся бамбуковый желоб и вновь поднялся, чтобы наполниться водой из ручья.