Так что навещать данную местность вторично, у Артура не было ровным счетом никакого желания. Он потер до сих пор чешущийся укус на шее, и повернувшись к не отводящему глаз от иллюминатора Пилипенко поинтересовался со слабой надеждой в голосе. – Ты хоть какойнибудь репеллент прихватил, а?
– Там купим – разбил все его надежды бывший гаишник.
– Угу. Купим. Какже… – недовольно пробурчал бард. – Если время будет. Тыто купишь. Это ж не тебе по всяким болотам с комарами таскаться… Ты в уютном гостиничном номере, с фумитоксом и ноутом сидеть будешь. Это я, с гитарой наперевес, в прошлый раз по холмам да лугам скакал.
– Да ладно тебе… У людей беда, а ты какихто комаров боишься – отмахнулся от его проблем приятель.
– Если у всех, у кого беда, с меня по столько крови высасывать будут, то я вскоре сам в какуюнибудь мумию превращусь. А мумии – петь не могут. Голос у них не под то настроен. Вот и не будет у вас барда. Падет смертью глупых, под жалами комаров… тебе меня не жаль?
– Вас всех жалеть – никакой жалости не напасешься, – выглядывая в окно Уазика, который, подпрыгивая на неровностях разбитой грунтовой дороги вез их от местного армейского аэродрома к городку недовольно пробурчал Пилипенко. – Кстати, о рыбках. Когда вернемся – не вздумай протесты устраивать. К тебе прикрепили дополнительную охрану. Вчера вечером, погибли еще двое Бардов.
– Кто? – дрогнувшим голосом спросил Артур, нервно осматриваясь по сторонам. Как и любой бард, он не слишком боялся смерти, – скованная многочисленными ограничениями жизнь не представлялась ему настолько большой ценностью, чтоб за неё стоило всерьез опасаться. Однако, простейший и примитивный, ничего не понимающий в высоких материях и философии животный инстинкт самосохранения заставил его сердце при этом известии забиться куда резвее. Хочешь ты там жить, или не очень – это дело разума. Дело же тела – максимально подготовиться к возможной опасности.
Олег Усманов и Макс О'Келли. – Коротко ответил Пилипенко. – Первым О'Келли – взрыв в доме. Ни от дома, ни от него почти ничего не осталось. На взрывчатке, похоже, не экономили. Потом – Олег. Выстрел из «Мухи» по машине. Он как раз возвращался с вызова. И по прежнему – никаких следов. Как призраки какието работают. Было решено обеспечить бардам максимальную охрану, и держать их место жительства и перемещения в абсолютной тайне.
– Но кому могло понадобиться нас убивать? – В недоумении вопросил Артур. – Зачем это?
– Церкви, к примеру? – с подковыркой поинтересовался Пилипенко.
– А церковь, что, не люди? – перевел на него недоуменный взгляд Королев. – Пусть нас там и не любят, но житьто им хочется? Фейри, вообщето глубоко безразлично, что рушить – церкви и монастыри или жилые дома и офисные небоскребы. Да и цвет кишок обычного человека, монаха или священника, отличается очень ненамного, и агония у них у всех, с точки зрения какоголибо дроу, одинаково забавная. Мы прикрываем все человечество. В том числе и их. И в случае нашего исчезновения, плохо, опятьтаки, придется именно всем, без исключений.
– Многие иерархи так не считают. И аргументы у них довольно убедительные. – Пожал плечами Пилипенко, видимо окончательно решивший принять роль «адвоката дьявола». – Во времена «смутных годов» церкви, практически не пострадали. С десяток разрушенных храмов на всю страну по сравнению с тысячами рухнувших жилых и административных зданий – это крайне немного.
– Простая статистика. – Махнул рукой бард. – Каково соотношение количества церквей в городах на общее количество зданий? Да и постройка у храмов попрочнее будет. Для любителей подобных развлечений обычно более близкие и легкие цели находились. К тому же, большинство мародерских банд обычно храмы обходили сторонкой – охрану себе святые отцы сразу же поставили весьма неплохо. Обычных людей грабить было куда легче и веселее. Вот этим их малые потери и объясня…
– …! – Королев на полуслове был прерван громким и крайне нецензурным восклицанием, вырвавшемся у водителя. – Какого …?! – Громко выругался тот, выкручивая руль. Но было поздно. Перед лобовым стеклом мелькнула неясная, рыжеватая тень. Старенький, но прочный и довольно бодрый уазик, на котором они собственно и добирались до городка из армейской части, где приземлился доставивший их самолет, сотряс короткий удар. Автомобиль подпрыгнул. Затем еще раз, когда мощные колеса главного российского внедорожника сокрушили кости попавшего под машину тела. И только отъехав от места столкновения метров на тридцать от места аварии, сержантводитель остановил машину.
– Вот …! Что за … такая? – выбравшись на дорогу и поправляя ремень автомата, проговорил он, сплевывая и рассматривая огромное – размером с крупного теленка тело странной, напоминающей волка, твари, поросшей клочковатой, с многочисленными пролысинами рыжей шерстью. Следом выбрались Артур с Пилипенко и сопровождающие их в качестве охранников пара бойцов.
– Пожалуйста, без мата, – привычно попросил Артур, прикладывая руку ко лбу, в котором после слов водителя стрельнуло острой болью. Затем он вгляделся в лежащее на дороге невероятно худое и костистое тело твари, и тут же забыл о своей собственной просьбе.
– …! Валим отсюда на …! Немедленно! – заорал он. В экстремальных ситуациях «второй командный» язык был слишком важен, важен настолько, что неминуемой расплатой стоило пренебречь.
Лежащее на дороге существо было отнюдь не мертво. Даже с такого расстояния, Артур видел, как встают на место и соединяются раздробленные кости твари, с невероятной скоростью восстанавливаются поврежденные органы и затягиваются страшные раны. А еще была видна странная, буквально переполненная злобой на все живое и неживое искалеченная и перекрученная какимто странным магическим воздействием аура этого создания. Аура ясно и совершенно однозначно показывающая, что ни к оборотням, ни к боуги, ни вообще к каким бы то ни было разумным или неразумным созданиям Феерии эта тварь не имеет никакого отношения. А значит, ей совершенно все равно, кого убивать. Простого человека, солдата, Барда, или даже когонибудь из фейри, которые оказались бы в пределах досягаемости её клыков.
Точнее нет. Далеко не все равно. Похоже крик Артура привлек внимание не только его спутников. Тварь повела головой, её глаза открылись, и два кровавых бельма уставились точно на Барда. Затем она вскочила и, не дожидаясь полного восстановления, хромоногим, вихляющим полушагомполубегом рванула в сторону стоявших чуть в стороне от солдат Артура с Пилипенко.
Длинными очередями затрещали автоматы, тут же возникшие в руках сопровождающих. Несколько мгновений тварь продолжала бежать к Артуру, не обращая внимания на терзающие тело пули, но потом ноги её подкосились. В многочисленных ранах, возникших на невероятно худом теле, мелькнули белесые осколки перебитых костей, и она упала, ткнувшись оскаленной мордой в неглубокую лужу, оставшуюся на разбитой многочисленными машинами проселочной дороге.
На лицах солдат мелькнули довольные улыбки. Похоже, что даже пострадавшая, тварь обладала какимто странным гипнотическим влиянием, потому что опытные и умелые солдаты, (что показала точность их выстрелов) окончив стрельбу, все так же стояли, с интересом рассматривая упавшее на дорогу тело и не предпринимая никаких действий.
– Какого …?!! … на … в душу! Эта … сейчас восстановится! В машину. Живо! – раненным медведем взревел Артур, вкладывая в свои слова немного Силы. На мгновение голова словно взорвалась от охватившей её боли, – мат, в сочетании с добавленной в него бардом Силой, оказался чересчур уж опасным средством. Опасным, но эффективным.
Замершие столбом люди забегали, навевая какието странные ассоциации относительно тараканов и тапков. Впрочем, бежали они не далеко. Всего лишь до машины. Двигатель взревел и, выплюнув клуб черного дыма из выхлопной трубы, рванул вперед.
Облегченно вздохнув, и видимо только сейчас окончательно сбросив остатки навеянного тварью гипноза, солдаты защелкали оружием, перезаряжая автоматы. На мгновение. Показалось что все кончено… Но тут взглянувший в зеркало заднего вида водитель побледнел.