— Здесь ты прав. Именно поэтому остальные вампиры так ненавидят нас. Ведь мы унаследовали все их сильные стороны и не имеем их недостатков. Мы действительно Высшие, как бы глупо это ни звучало. Правда, боевым заклинаниям Крови обучены лишь единицы из нас.
— Мастера? — тихо спросил Артур, понемногу начиная верить.
— Они в первую очередь, — кивнул Агно.
— Но мы же не пьём кровь? — жалобно прошептал ученик, еще пытаясь сражаться с ветряными мельницами.
Наставник невесело рассмеялся.
— Ты так думаешь, малыш?
Последний оплот надежды пал в одну секунду, иллюзии растаяли, и реальность проступила во всей своей непривлекательной форме. Мастер понял, что теперь ученик готов к правде.
— Не ломай голову, Артур. Я всё расскажу. Теперь тебе тринадцать лет. Скоро исполнится четырнадцать. А ещё спустя год-два придёт Жажда, с которой невозможно справится. Для начала тебе будет достаточно осушать одну куклу в год, затем понадобятся и две, и три. Ты начнешь сдерживать свои желания, но в конце неизбежно проиграешь. Когда твое сознание и тело будут изломаны Жаждой, ты ощутишь, что Смерть больше не пугает тебя, она едина с Охотником, своим носителем и предтечей. И вот в тот момент ты станешь настоящим сыном Ордена.
Голос наставника против его воли стал колючим и злым, но ученик был и сам в ярости. Наконец, вся информация собралась воедино. Все недомолвки, все тайны Кион-Тократ впервые обрели единую форму, отвратительную как сама жизнь.
— Куклы?! — яростно прошипел Смилодон. — Я слышал о них раньше, но был столь беспечен, что никогда не пытался разузнать, что означает это слово. Теперь все ясно, вы называете так тех несчастных, которых обрекли на смерть от своего укуса.
Артур даже не осознавал, что повысил голос, привлекая к себе внимание. Ученики начали оборачиваться, но ему было плевать. Не важно, что они думают о нем. Он вдруг понял, что является Злом, и возненавидел это Зло в себе.
— Я понимаю твою горечь, — прошептал Агно, — Я и сам её испытываю. Постоянно. К несчастью, это данность, с которой приходится иметь дело, и которую нельзя изменить.
— Охотник, — внезапно прорычал Смилодон, — так Он и есть наша подлинная натура?
Агно опустил голову.
— Ты прав, малыш. Охотник и Жажда неразрывны. Они продолжение друг друга, начало и следствие.
— Но ведь ты не раз говорил, что мутагены, которыми нас пичкали в детстве, должны его остановить. Не дать Охотнику овладеть разумом?
— Я солгал, — лицо Агно залилось мертвенной бледностью. — Ещё не изобретено лекарство против этой болезни. Увы, Охотник будет приходить раз за разом, принося с собой опустошение и боль. С другой стороны, в этом есть и положительные моменты.
— Положительные? — гневно воскликнул Артур. — О чём ты говоришь?
— В какой-то мере мы всё-таки избегаем участи, которая была уготована для нас. Магикорцы активируют особые двеомеры, которые удерживают Охотника в узде. По крайней мере, пока мы владеем собой или Жажда не стала слишком сильной. Ты слышал о них. Комплекс этих двеомеров называется ритуалом Благостного Эльфирода. А мутагены, о которых ты упомянул, имеют другое назначение. Они должны усилить возможности и потенциал, сокрытый в каждом из нас. Вероятно, это нужно, чтобы нивелировать воздействие ритуала, который не просто сковывает Охотника, но и лишает нас части его сил.
Артур был шокирован. Только сейчас он понял грандиозный масштаб той лжи, которая пропитала всю его жизнь. Охотник, оказался не просто видом безумия, свойственный Токра. Напротив, он был истинной сущностью Токра, которую пытались подчинить древней магией. А мутагены, изломавшие в своё время его тело, оказались не лекарством против безумия, а стимулятором, необходимым для компенсации потерь, полученных при подчинении Охотника. Все для процветания проклятого Ордена.
Артур заскрипел зубами от злости. Ненависть светилась в его глазах, отчего Агно обеспокоенно дотронулся до плеча мальчика.
— Успокойся, малыш. Тебе некого винить. Подумай лучше о том, кем бы мы все были, если бы не Орден, который отыскал нас и освободил от нашей болезни. Быть Отверженным стократ хуже, чем Покинутым. Представь себе создание, которое не знает ничего кроме ярости Охотника, потому что он и есть чистокровный Охотник. Безумие никогда не покидает его сознание. Оно почти не осознаёт себя в кровавом тумане, проходя через бесконечную череду убийств и страданий. Представь, насколько это страшно.
Голос наставника, казалось, целиком наполнил голову Артура. Кровь громко застучала в висках. А затем всё прошло. Чувства, переполнявшие мальчика, в одно мгновение будто перегорели и растворились сами в себе. Осталась только пустота.
— Наставник, — с пугающей бесстрастностью сказал Смилодон, — ты называл драугов отродьями Ужаса. Но ты ошибся. Ведь это мы порождение Ужаса.
Агно промолчал. Он не знал, что ответить своему воспитаннику.
Глава 19. Возвращение
Глава 19
Возвращение
«Поединок насмерть. Каждый мужчина, вставший на путь воина, рано или поздно должен пройти через это. Первая кровь, пущенная твоим мечом; первая жизнь, оборванная твоим искусством; первая смерть, навсегда запечатлённая в твоём сознании. Это акт инициации, изменяющий саму душу»
Арланд Элемарский, трактат о воинских хитростях
Следующие трое суток оказались достаточно спокойными, если, конечно, можно так выразиться о нескольких тягучих, практически бесконечных, днях, наполненных тревогой и постоянным ожиданием внезапного нападения. Покинутые, не жалея, понукали ящеров, которые как будто понимали степень опасности и не выражали недовольства. Вообще, шварки были очень выносливыми животными, и могли бы идти дольше. Но все равно раз в сутки объявлялся короткий привал, для того чтобы накормить могучих рептилий и дать ученикам возможность отдохнуть от утомительного движения.
Чем меньше оставалось до Голубых Врат, тем увереннее чувствовали себя Токра. К концу четвёртого дня отступления Артур наконец начал узнавать местность. Завал, перегородивший дорогу к Тоннелю Ишанура, заставил Покинутых свернуть далеко в сторону, но теперь они снова вышли на прямую дорогу к Ордену.
— Правильно, малыш, — кивнул Агно, заметив, что ученик вращает головой, — осталось всего ничего. Чуть больше двенадцати лиг.
Голос наставника был спокойным, но Артур, обладавший чутьем дикого зверя, почувствовал его тревогу.
— Ты думаешь, они всё ещё преследуют нас?
Агно вздрогнул. Затем посмотрел на мальчишку задумчивым взглядом и развёл руками.
— Не знаю. Но одно мне известно точно — драуги никогда не откажутся от мести. Если ты задел их, случайно или осмысленно, то они не простят, будут гнать свою жертву до тех пор, пока она не обессилит, и сама не отдастся в их руки. Нам же будет лучше, если мы как можно скорее окажемся за Вратами.
Прошло три часа. Мэсэн, Тарчет и Вергилий приблизились к Агно. Они начали о чём-то тихо совещаться, и по мере этого лицо мастера Агно становилось всё более мрачным. Затем он что-то сказал, и, когда Тарчет попытался возразить, отмёл все возражения резким движением ладони.
— Что случилось, наставник? — спросил Артур, когда Агно подъехал к нему.
— Ничего хорошего, малыш. Брат Мэсэн доложил, что драуги не отстали. Он чувствует это по вибрации камня. Видимо, тёмные эльфы совсем рассвирепели, если решили преследовать нас в этих местах. А ведь мы уже совсем близко к Ордену. Надо продержаться около часа, и тогда отряд будет в безопасности. Проблема в том, что у нас нет этого времени. Они догонят нас минут через десять. Ты и сам видел их скакунов, они гораздо быстрее шварков.