- Вроде наших "чёрных" глаз?
- Да. И я эти изменения нашёл: у ду серке перед "полётом" по-особому "плывёт" ментальная палитра.
- Элутар! Куда же смотрели Старшие?
- Понимаешь, Гил, чтобы это разглядеть, нужен Ментальный Навигатор. Мы с тобой открываем Пути, другими словами, указываем, куда и как смотреть. Теперь изменения смогут увидеть все, и это ещё одна причина, чтобы от нас избавиться.
- До сих пор не могу поверить! Но почему непременно избавиться? Они что, готовят Вторжение? Надо бы предупредить Духов, Дель.
- Успеем, Гил. В крайнем случае свяжусь с Архимагом.
Из комнаты за спиной послышался звон металла о камень.
- Кто-нибудь мне объяснит, как эта сбруя надевается, или нет?!
Как и следовало ожидать, выход из копей в Лабиринт охраняли кхазарги. За рамками службы клану, на которую были призваны, Воины Камня были не опаснее мраморных статуй, и всё же пока я снимала печати с врат, эльфы чувствовали себя не в своей тарелке. Только когда за нами сомкнулась стена Кхилин-Заррата, они вздохнули с облегчением. О себе я такого сказать не могла: под защитой каменных Тангаров мне было спокойнее.
Чтобы наверстать время, упущенное в копях, мы шли всю ночь, и за всю ночь Да"Эйн только трижды отдыхал в кресле. Он уже лихо управлялся с "доспехом", и его движения почти не отличались от наших. Не удивлюсь, если вскоре он потребует мечи. Коридоры спускались всё ниже и становились мрачнее, воздух сгустился и стал неподвижным. Похоже, мы приближались к Тёмному Лабиринту. На исходе второго дня в этом уже не было сомнений. Хуже было другое: запах! Ещё не та кислая вонь, что заставляла глаза слезиться в паучьих коридорах, но стойкий и хорошо узнаваемый "аромат" их охотничьих угодий. Элутар, неужели маршрут делотов пролегал прямо через них? Впрочем, Да"Эйн и Сомбрэль не высказывали опасений, значит, волноваться было рано.
Разумеется, группу вёл командир: он единственный знал маршрут. За ним шёл Сомбрэль, дальше Да"Эйн и мы с Гилом. Шествие замыкало кресло, которое так и норовило подобраться поближе к хозяину, вынуждая нас время от времени отгонять настырную мебель. Гил долго терпел и наконец не выдержал.
- Слушай, Тёмный, ты бы припарковал где-нибудь свой экипаж, что ли!
- При... что сделал? - изумился Да"Эйн.
Гил наткнулся на мой вгляд и пояснил:
- Я говорю, или оставь где-нибудь кресло, или садись в него, чтобы не путалось под ногами.
- Нет, Гил, оставлять нельзя: слишком рано, - возразила я.
- Тогда пусть садится, - не сдавался он.
- И не подумаю! - возмутился князь. - Да что я, нарочно? Это Дорин его ко мне привязал!
- А "верёвочку" подлиннее отпустить не пробовал? - поинтересовалась я.
- Элутар, как же я сам-то..., - Да"Эйн рассмеялся. - Благодарю, силлемари.
ФиДель глянул на нас через плечо, чем сразу восстановил тишину. Какие могут быть разговоры на марше? Однако пора было отдохнуть и поесть. Для этого выбрали небольшую пещеру, в центре которой стояла знакомая пирамидка из камней - гномья памятка. Я было обрадовалась ей, но вовремя вспомнила, что так Тангары обозначали повышенную паукоопасность. ФиДель и Гил ушли проверять коридоры, мы с Сомбрэлем доставали припасы, а Да"Эйн мерил шагами пещеру.
- Да сядь же, наказание! - не выдержала я.
Князь остановился, и кресло легонько подтолкнуло его сзади.
- Пошло вон! - рыкнул Да"Эйн.
Предмет мебели послушно, хоть и неохотно, отплыл в сторону. Сомбрэль рассмеялся.
- Похоже, Мастер Дорин вселил в эту штуку бессмертную душу.
- Или душу бессмертного, - проворчал князь.
- Тебе и в самом деле лучше отдохнуть, - заметила я.
- Отдохнуть? Ты не представляешь, ТариАна, что такое самостоятельно ходить, не чувствуя боли!
- Однако ты всё ещё в "доспехе", Да"Эйн, и во многом твои движения - результат работы мышечного усилителя.
- Я помню, - вздохнул князь. - Как думаешь, смогу я когда-нибудь..., - он не договорил.
- Обходиться без него? Думаю, сможешь, но определённо не сегодня, - ответила я, протянув ему галету.
Какое-то время князь молча предавался размышлениям, с удовольствием хрустя гномьим сухарём: в отличие от безвскусных эльфийских эти имели грибной вкус. Покончив с обедом, он стряхнул с ситаля крошки и обратился к Сомбрэлю: