- Как, говоришь, те четверо выглядели?
- Одежда у них приметная, из чёрной кожи, - вступил в разговор один из темноглазых сыновей Келлена. - Воинской не назовёшь, но и на обычную не похожа. И обувь странная: то ли гномья, то ли оркская. Крепкие ребята. Видно, что с оружием дело имеют.
- И мечи у них кривые, - задумчиво закончил Гил.
- Ты что, встречал их?
Брат кивнул:
- Приходилось. Ещё весной, в Полянках.
- Несколько дней назад они тайно вернулись в Каменку, - добавил эльф-полукровка. - У старосты остановились.
- Я отправил наших в Подгорец сразу, как об этом узнал, - сказал Келлен.
- Сколько всего эльфов в деревне, Мастер?
- Сорок четыре. Эти вот - мои, десяток в секретах, остальные охраняют подходы и готовят башню к осаде.
Я покачал головой:
- Не вижу особого смысла. Свои дома вам всё равно не защитить, помощи ждать неоткуда. Вас загонят в эту башню-ловушку и спокойно перебьют, всех в одном месте.
Келлен рассмеялся:
- Мы же с камнем дело имеем, ФиДель. Думаешь, мы этот вариант не предусмотрели?
- Ну почему же не предусмотрели, - усмехнулся я. - Единственный путь к отступлению из башни - на вершину холма, туда ведут ступени в скале. А теперь подумай, Мастер: я один здесь такой умный, или ещё есть?
Сидящие за столом переглянулись.
- Поверь, Келлен, он знает, что говорит, - сказал Гил. - Уходите, пока не поздно.
На пороге появился караульный.
- Мастер, со стороны деревни приближается толпа с горящими факелами.
Поздно!
- Лучники есть? - спросил я.
- Есть, - поднялся один из сыновей Келлена, тот, что говорил о пришлых.
- Бери всех и тех, кто умеет управляться с мечом. Давайте на холм, и побыстрее. Скорее всего туда уже отправлены атаны, одна надежда - ваш путь наверх короче. Прикроешь нас с тыла. Когда справишься, подашь сигнал.
Парень кивнул и посмотрел на отца.
- Авен Элль, Эрлин"н, - подтвердил тот, и кивнул младшим:
- Идите с ним.
За столом остались мы с Гилом, маленький Нелл и двое старших Келлена. Хорошо, что ушли младшие: есть надежда, что останутся живы. Я поднялся.
- Келлен, отзывай секреты, они своё дело сделали. Да скажи своим, пусть не выходят на открытые места: возможно, на той стороне тоже есть лучники.
- Пращники, - уточнил один из сыновей Келлена.
Я кивнул и продолжил:
- Мальчишек - в башню, на самый верх. Как Эрлин"н подаст сигнал - переправите к нему.
- Делайте, как он говорит, - сказал сыновьям мастер.
- Я не пойду, - вдруг заявил Нелл. - Я хорошо стреляю!
- Наверх! - отрезал Келлен. - Оттуда постреляешь!
- И ещё одно, Мастер Келлен, - сказал я, когда мы остались втроём. - К тем, в чёрном, вам приближаться нельзя.
- Почему?
- Для этого нужно быть Мастером меча.
- А вы?
- А мы аккуратно, - усмехнулся Гил.
Отходя под прикрытие башни, мастера обрушили мост и открыли шлюз, превратив ручей на дне оврага в горный поток. Надолго толпу не задержит, зато позволит выиграть время. С вершины холма, куда ушёл Эрлин"н, по-прежнему не доносилось ни звука: значит, здесь на счету будет каждый стрелок. Я приказал поднять луки на верхние этажи башни: всё лучше, чем ничего. Запас стрел, правда, маловат - вся надежда, что вовремя поддержат с холма.
Темноглазая жена Келлена, Воля - в мужской одежде, с коротким мечом на поясе - чем-то напоминала Тари, но выглядела не такой хрупкой. Нелл, сын Эрлин"на, приходился ей внуком. Оказывается, мальчишка просто сбежал от матери по дороге в Подгорец и вернулся к отцу. Келлен тревожно поглядывал на жену. Не знаю, что бы я чувствовал, если бы за моей спиной оставалась семья. Мастера и подмастерья спокойно готовились к бою. Я ни разу не встречал Перворождённого, не владеющего оружием, однако в бою всё решало мастерство бойца. Среди наших я бойцов не видел. Оставалось надеяться, что среди атанов их тоже нет. Гил выбрал в оружейке ристэлль, я вежливо отказался, чем вызвал искреннее изумление соплеменников.
Мы стояли на площади перед башней и смотрели на факельное шествие. Шум несущегося с горы потока, в который превратился ручей, заглушал все звуки со стороны деревни: казалось, толпа приближается бесшумно. Неровный свет десятков факелов выхватывал из темноты искажённые злобой лица, разинутые рты, угрожающе воздетые руки. И над всем этим было разлито какое-то странное марево, невидимое, но хорошо ощутимое. Дышать снова стало труднее.