Тумилович. Могу одолжить.
Пытлеваный (неприязненно посмотрев на Тумиловича). А вот насчет линии, — извините, Тимофей Петрович. Тяжелое очень обвинение. Не могу сразу согласиться, дайте подумать.
Паланевич. Подумать вам есть о чем, товарищ Пытлеваный. Крепко подумать. (Остальным.) В самом деле, товарищи, как же это случилось? Хвалили колхоз три года подряд, другим ставили в пример, представляли к наградам, а теперь вдруг увидели, что у него неправильная линия…. А случилось это вот почему… Мы сами, областные руководители колхозного дела, иной раз отстаем от жизни… не знаем, что делается на местах, и по инерции продолжаем считать лучшим то, что уже перестало быть лучшим и начинает тормозить дело. Особенно это относится к вам, товарищ Морозова. Тем более, что колхоз этот здесь, под носом.
Вера Павловна. Я все внимание уделяла отстающим колхозам… сама ездила…
Паланевич. Я знаю, что вы часто бываете в колхозах, но вы занимались мелкими хозяйственными вопросами, а политику проглядели. Все мы помним, как товарищ Пытлеваный работал в первые годы после войны. Неплохо работал. Его колхоз первым освоил довоенную посевную площадь, первым добился высокого урожая. С навозом вы хорошо тогда обернулись. Но теперь всего этого уже мало. Надо двигаться вперед, а вы не можете. У вас нет для этого крепкой базы. Вы ее не создали, товарищ Пытлеваный. Хорошую жизнь колхознику вы создаете не на базе общественного хозяйства, а за счет его. Личные интересы колхозника вы противопоставляете интересам общественным. Вы хвастали здесь богатым трудоднем. Богатый трудодень и мы приветствуем. Но у вас ведь он богатый потому, что вы много урываете из общественного хозяйства. Это никуда негодная практика, и мы должны ее осудить… Есть у нас колхозы, которым становиться на ноги было гораздо труднее. Они начали восстанавливать свое хозяйство на пепелище. И они уже обогнали вас, товарищ Пытлеваный… Что вы качаете головой? Возьмите хотя бы тот же «Светлый путь», с которым у вас спор. Сравните их общественное хозяйство со своим. У них общественные постройки в полном порядке. Животноводство — опять же: коровы не полторы тысячи литров дают в год, а немного побольше.
Тумилович. Надеюсь в этом году получить две тысячи семьсот от каждой коровы.
Паланевич. Вот видите. Правда, это тоже еще недостаточно, но вам-то далеко до этого. Правильный травопольный севооборот обеспечит им высокие урожаи. Тумилович и о промышленности не забывает. У него кирпичный завод, мельница, пилорама. Он и электричество в работу запрягает. Я уже не говорю о планах на будущее, которых у вас совсем нет. Как видите, «Светлый путь» строит колхозную зажиточную жизнь правильно: на базе крепкого общественного хозяйства. Далеко отстали вы и по культуре. Ну, а если коснуться личных дел, то я должен сказать, что неудача с этим сватовством для вас тоже урок. Приехали вы очень важно, а уехали с большим конфузом. Девушка-то наша — советская. Сама активный строитель колхозной жизни. Она сразу поняла, что не с той стороны к ней сваты подъезжают. И в самом деле, зачем ей, передовой колхознице, идти в ваш отсталый, некультурный колхоз? Вот пусть теперь жених вместе со сватом подумают, как им к такой невесте подступиться… Теперь вам понятно, товарищ Пытлеваный, в чем ваша основная ошибка?
Пытлеваный. Понятно, товарищ Паланевич.
Паланевич. Или еще собираетесь думать?
Пытлеваный. Нет. Все ясно.
Паланевич. Так что же будем делать?
Пытлеваный. Будем выправлять.
Паланевич. Честно?
Пытлеваный. Честно, товарищ Паланевич.
Микола. А коли честно, так давайте, Макар Пилиппович, начнем тут же, в обкоме партии.
Пытлеваный смотрит на него вопросительно и недоверчиво.
Паланевич. Мы вас слушаем, товарищ Верас.
Микола. Мне стыдно и тяжело признаваться, но я… я виноват перед партией. (Пауза. Ему тяжело говорить.)
Паланевич. Так. В чем же ваше вина?
Микола. Меня неправильно представили к награде. А я промолчал… скрыл…
Пытлеваный. С ума сошел!
Вера Павловна. Разве вы не собрали двадцати трех центнеров с гектара?
Микола. Ржи-то я собрал, но вот плана по травосеянию не выполнил.
Паланевич. Недосеял «травы этой разной», как говорит товарищ Пытлеваный.
Микола. Да. И мне было бы стыдно носить орден, которого я не заслужил.