Настя. Вильямс… Лысенко.
Пытлеваный. Ха! Да эти союзники такие же ваши, как и наши!
Тумилович. Тем лучше. Значит, союз наш мощный.
Лида. Вы про сад забыли, Иван Михайлович.
Тумилович. Верно, Лида, и сад. Двадцать гектаров. Пчелки — само собой.
Пытлеваный. Красивый план. Кто же его выдумал?
Тумилович. У нас план не выдумывают, а составляют. Коллективно, всем правлением. Настасья Григорьевна помогала. А потом на общем собрании обсудили, дополнили.
Пытлеваный. Та-ак. Красивая бумажка, что и говорить.
Тумилович. Бумажка?
Пытлеваный. Конечно, пока что бумажка. Это еще либо дождик, либо снег, либо будет, либо нет.
Тумилович. Мы уже начали свой план проводить в жизнь.
Пытлеваный. Вы еще только начали, а у нас оно уже есть. Возьмешь в руки четыре килограмма да сверх того восемь рублей, так это ж вес имеет (как будто взвешивает на руках), не то что какая-то там бумажка»
Павлина. Слышали мы уже про эти четыре килограмма. Больше, видно, и похвалиться нечем. А что у вас еще есть хорошего?
Пытлеваный (сердясь, что его припирают к стене). Все у нас есть, молодица, все!
Павлина. Так уж и все? Ну и хвастун же ты, сват!
Пытлеваный. Есть все, что надо. Вот только пугала хорошего нет на огороде поставить.
Всем становится неловко, что разговор начинает переходить в ссору.
Настя. Так вы за этим к нам и приехали?
Микола. Что вы, Настасья Григорьевна! Не примите это на свой счет.
Павлина. Это сват в меня метит, глядя на мое платье. Нет, сваток, нас таким козырем не убьешь, мы посильней, чем ты думаешь.
Микола. Макар Пилиппович погорячился, просим не обижаться.
Пытлеваный (оправдываясь). Да как же! Тут серьезный разговор, а они меня электричеством донимают, игрушками удивить хотят.
Настя. Это не игрушки, а культурная колхозная ЖИЗНЬ.
Пытлеваный. Электричество — это не факт. Трудодень — вот это факт. Если человек получил (показывает на Миколу) сто двадцать пудов зерна, да на книжке у него тысяч десять, тут сразу видно, какой это колхоз и какие колхозники. Так что сомневаться в нашем хозяйстве нечего. Вы, наверно, газет не читаете. (Вынимает из кармана газету.) Вот черным по белому: «Выдающиеся достижения передового колхоза «Новая нива».
Настя. Читали.
Пытлеваный. Так чего ж вам еще?
Настя. Хотим сами убедиться.
Пытлеваный. Ну что ж, убеждайтесь, ваше дело. (Встает гордый и обиженный.)
Тумилович. И я приеду, если позволишь, Макар Пилиппович. Хочу поучиться у передового колхоза.
Пытлеваный (приосаниваясь). И невредно будет. (Не то серьезно, не то шутя.) А то не умеют себе хлеба заработать и еще задаются… Поехали, Микола!
Павлина. И я приеду. Погляжу хоть на тот огород, где мне стоять придется. Есть ли там что сторожить.
Пытлеваный. Бывайте здоровы! Извините, если что не так. (Уходит.)
За ним с усмешкой идет Тумилович.
Микола (оправдываясь). Горячий он у нас — беда! Особенно, если про колхоз кто не так скажет.
Павлина. Вздорный старик.
Авдотья. С гонором!
Микола. Прошу не обижаться. Старику можно простить. (Подходит к Насте.) Так когда же вас ждать, Настасья Григорьевна?
Настя. Ждать не надо. Мы уж как-нибудь неожиданно.
Микола. Можно и так, только бы поскорее. До сева и свадьбу сыграли бы. (Отходит с Настей на авансцену.) Что случилось, Настя? Какая тебя муха укусила?
Настя. Та, что вы с собой привезли.
Микола. Я думал, ты меня ласковей встретишь.
Настя. Думал, сразу на шею брошусь? Как же — герой приехал!
Микола. Ну, а если и герой, что тут для тебя обидного?
Настя. Слишком уж вы уверены в своей победе. А у меня тоже немного гордости есть. Ты не подумал, что мне обидно. И за свой колхоз и за себя.
Микола. Не хотел я обижать тебя, Настя… Что ты выдумала, не понимаю.
Настя. Если хочешь знать, так мне сейчас обидно и этот костюм на тебе видеть. И тут будто твой верх!
Микола. Я ж не виноват, что застал тебя в рабочей одежде. Не в старом же пиджаке на сватовство ехать? Да пустяки все это! Ты просто придираешься, ищешь повода для отказа. Может, уже раскаиваешься что слово дала?