Но теперь это уже не получится.
Пора признаться.
Почти месяц прошел.
А я так и не смогла.
Рана в сердце все так же болит. Она не затянулась.
Через неделю, после того как я уехала, мне пришло сообщение. От Жени.
Оно было простым и коротким. «Я понимаю тебя».
Я не смогла ничего ответить. Если бы я написала что-то в ответ, то не удержалась бы от вопроса. Как там Митя? Справляется?
Если бы Женя ответила, что нет, это разбило бы мое сердце еще больше.
А если «да», я бы тоже расстроилась.
Это эгоистично. Но как есть.
Я хочу быть им нужной.
Тогда Женя прислала спустя час еще одно.
«Пиши или звони. В любое время».
Никаких упреков в том, что я уехала. Или что должна вернуться.
Только так, как я сама захочу.
Я переписываюсь с братом. Но в основном это только о том, как я тут устроилась. Без подробностей.
Но одно его сообщение вызвало поток слез. «Прости меня, сестренка».
Это извинение может быть за много чего. За тот день. За то, что попросил вернуться домой. За прошлое. За будущее.
А потом пришло сообщение от Саши. Фотография Анюты. Она лежит в новом бодике на игровом коврике на животике. Пытается поднять головку. И еще одну. Ее маленькая ручка на обнаженном плече.
Это плечо Мити. Я сразу узнала его. Наверняка он носит ее после кормления столбиком. Чтобы она отрыгнула воздух.
От этих фото я расплакалась. И мне пришлось быстро прятать слезы за дежурной улыбкой, так как это был разгар рабочего дня.
На следующий день Женя прислала видео, где Анюта тараторит беспрерывно целую минуту «агу-ага».
До этих сообщений я даже не понимала, насколько сильно скучаю по ним.
Я скучаю каждый день. По тем моментам, когда прижимала Анюту к груди. Или когда ее папочка обнимал меня перед сном.
Скучаю по ее лепету. И по его голосу.
И по тем минутам, когда Митя брал на руки дочь и общался с ней. Иногда не ведая, что за ним наблюдают. А я наблюдала.
Сколько тепла в его голосе и сколько любви во взгляде. К ребенку незапланированному, неожиданному.
Но несмотря ни на что он очень хорошо справился с ситуацией. И проявил себя как самый лучший отец.
От Мити сообщение пришло впервые два дня назад… почти месяц спустя.
«Она скучает по тебе» и фото Ани. Ее пухленькое личико красное. Нижняя губа дрожит. Она вот-вот расплачется.
А тем же вечером. «Я тоже скучаю по тебе».
И селфи Мити с очень серьезными глазами.
Я просто не смогла ничего ответить на это.
Каждый раз, когда мой телефон пиликает входящим, пульс зашкаливает, и я не знаю, расплачусь ли я сейчас или буду улыбаться. Скорее всего, и то, и то.
Я каждый день спорю с собой. Правильно ли я поступила, что ушла?
И могу подолгу разглядывать эти фото, лежа вечером в постели.
Но я боюсь ответить на них.
А сегодня утром, совсем рано, как будто ему не спалось, Митя прислал селфи, где он держит на руках Аню.
«Возвращайся домой.»
А через минуту. «Ты наш дом».
Я разрыдалась и, с трудом вспомнив, как дышать, пошла на работу заплаканная.
Душевная боль… эта фраза не сможет описать опустошение внутри меня.
Мои эмоции расшатаны, а сегодня на работе форс-мажор.
Экстренная ситуация. Из города уже вызвали несколько машин скорой помощи и пожарных.
Я подавляю боль, пронзающую мое сердце, и заставляю себя сосредоточиться на окружающей меня реальности.
Моя помощь может понадобиться в любой момент.
У самолета, идущего на посадку, отказал один из двигателей. Более того, из-за столкновения с птицами он загорелся. Сообщили, что кому-то из пассажиров стало плохо.
Когда я вижу, откуда рейс, сердце пропускает удар. Из города моего детства.
Почему я нервничаю? Ведь никто из моих близких не должен лететь в этом самолете!
Выбегаю в зал прилета и пробираюсь через взволнованную толпу к панорамному окну на всю стену.
Пока самолет идет на экстренную посадку, все так же, как я, столпились у окна, затаив дыхание. Сейчас нам дадут команду, и я вместе с приехавшей скорой выйду на поле.
А пока волнение. Волнение.
Полный раздрай.
Рядом со мной встает мужчина. Высокий. Статный. Но не это привлекает мое внимание в первую очередь.
У него самые красивые руки, которые я когда-либо видела.
Кроме рук Мити.
Разумеется!
Он нервничает. Очевидно на борту кто-то из его близких.
— Диспетчеру сообщили, что ситуация под контролем, — обращаюсь к нему, желая успокоить его. Но и себе тоже.
Он так переживает.
— Господи. Там моя жена.