— Ацуко, ты смешная! До сих пор веришь, что смогла стать частью коллектива. Они тебя предали, обманули. Они не хотят, чтобы ты с ними общалась. Поэтому так и поступили!
— Неправда, Ацуко! Наверное, произошла какая-то неразбериха. Они не могли так поступить. Нужно во всем разобраться.
Горячие слезы неконтролируемо текли по щекам, крупными каплями падая на небольшую коробочку с приготовленным подарком. Она выпала из рук, разрушая оглушающую тишину безлюдного храма. Еще бы пару минут и я просто легла на холодную плитку, истошно крича от моральной боли.
«Хочу посмотреть на волны»
Когда мне было плохо, я шла на небольшую набережную, находящуюся недалеко от храма, садилась на самую отдаленную лавочку и наблюдала за морем.
Губы дрожали. Глаза опухли. От слез в них накопилось немного покалывающее жжение, будто насыпали песка. Покусанная кожа отдавала пульсирующей болью. С трудом найдя свободное место, я приземлилась, устремляя взгляд на далекую спокойную водную гладь.
«Знаете, этот мир не так уж плох, если в нём существует море… Лучше любого лекарства смывает тоску и разочарование. Надеюсь, воспоминания об этом убогом дне оно тоже смоет»
Люди блеклыми пятнами, сливаясь в одну кучу, сновали из стороны в сторону. На фоне спокойных волн их быстрые движения, спешка и громкие разговоры очень раздражали. Рядом подсел какой-то незнакомец. Интерес посмотреть и узнать, кто мог нарушить мое личное пространство, не появился.
— Добрый вечер, — представился он, затем протянул коробку с оставленными в храме тайяки, — кажется вы обронили.
Сил пугаться или удивляться, почему какой-то незнакомец находился там, а потом решил последовать за мной не было.
Я постаралась равнодушно повернуться в его сторону:
— Можете выбросить или оставить себе, — однако слезы горечи стали вновь предательски сочиться из глаз, — мне все равно.
— Поверьте мне, я ненавижу тайяки… — он искренне поморщился, затем грациозным броском отправил результаты моих трудов в урну.
Какое-то время мы молчали. Он будто ждал, когда мое эмоциональное состояние станет более стабильным. Я внимательно успела разглядеть его внешность. Белоснежные немного длинные волосы, такого же цвета ресницы, большие, на вид немного безумные глаза и яркие серьги. Незнакомец не создавал вид опасного преступника. Наоборот. Будто мы с ним из одного теста. Будто надломились в одинаковых местах. Будто имеем схожие проблемы.
— Курокава Изана. Друг семьи Сано, — парень скривил лицо в снисходительной улыбке, легким наклоном головы отдавая дань уважения при первом знакомстве.
— Странно. Эмма мне о вас ничего не рассказывала…
— Хм, вот как… Значит, ничего не рассказывала — уголки его губ сжались в тонкую трубочку. В следующий момент он повернулся ко мне, фальшиво улыбнувшись. — Оно и не важно. Лучше расскажите, что с вами случилось. Порой незнакомцу бывает проще выговориться, чем родному человеку.
Немного поколебавшись, я решила, что не буду рассказывать все подробно. Да и поведать особо нечего. Избегая его лица, я сконцентрировалась на волнах, начиная рассказ:
— У вас когда-нибудь было чувство отстраненности от других? Будто между вами и другими людьми стоит какое-то препятствие? Будто вы хуже других, и вам нужно прилагать дополнительные усилия, чтобы кому-то понравиться. А кто-то получает все это без особых усилий. Меня преследует чувство, что я никуда не поспела, что никто не хочет проявить ко мне хоть каплю интереса, в котором я так нуждаюсь. Хочу быть частью чего-то целого, но чувствую себя отверженной…
Впервые за долгое время я так просто выпалила эти мысли. Обычно приходилось гнать их от себя, убеждая, что все в порядке. Какое-то время Изана молчал, наблюдая за морем.
— Говорят, человек не может существовать в одиночестве. Но на самом деле это более чем возможно. Чем чувствовать одиночество в компании людей, как по мне, честнее быть по настоящему одиноким. А когда вокруг люди, от них одни только проблемы… — он ласково и вместе с тем печально посмотрел на меня, будто сам пытался поверить в свои слова. — Решать тебе, но я думаю, ты знаешь, что нужно делать.
Слова успокаивающим эликсиром подействовали на душу. Дышать стало легче. Будто выпила обезболивающее от одиночества, которое в скором времени придется полюбить. Вот только новый знакомый изменился в лице.
«Интересно, он сейчас пытался убедить меня или себя?»
Изана поднялся со скамейки, оттряхивая длинный плащ.
— Кстати я все никак не могу дозвониться до Эммы. Не подскажешь, где она будет завтра?
— Завтра Эмма будет занята. В 14.00 она отправится на могилу их погибшего старшего брата.
— Вот как… — лицо Изаны приобрело злобный оскал. — И-де-а-ль-но!
Усмехнувшись каким-то собственным мыслям, он грациозно растворился в толпе, так и не простившись.
…
Глава «Бонтена» сидел на подоконнике, держа в костлявых, будто прозрачных, руках сигарету. Он смотрел, как его подчиненный погружает бессознательное тело девушки, его бывшей знакомой, во внедорожник.
«Умирать на моих руках не страшно? Что она имела ввиду? Любому должно быть страшно умереть от моих рук. Санзу достает плед. Должно быть, замерзла», — Майки проводил взглядом мгновенно пропавший в густом тумане автомобиль.
«Почему-то именно сейчас мне от себя особенно мерзко. Я действительно собирался убить ее и всех остальных. Убить их за спокойную жизнь и счастье, которых нет у меня, и которыми мне пришлось пожертвовать ради них. А где моя спокойная жизнь? Мне надоели эти бесконечные грабежи, насилие и смерти. Вместо честной эпохи построил круговорот насилия. И корень всего зла только я», — Манджиро поднес зажигалку к следующей сигарете, нервно ожидая, пока огонь разгорится.
«Голос Эммы в моей голове упрекает меня за то, что я подверг опасности ее подругу. Но Ацуко ведь такая трусливая. Всегда пряталась за чьими-то спинами. Даже на похороны ее пришла. Сестра так сильно просила защитить ее. И в прошлом. И сейчас. В моей голове. Да, в тот день в моей жизни действительно все поменялось», —закрыв тяжелые, посиневшие веки, Манджиро погрузился в воспоминания.
…
11 августа
— Майки пообещай, что будешь защищать и Ацуко тоже! – сестра сделала брови домиком, отчего взгляд стал по милому угрюмым.
— Да, боже, почему я должен? Это твоя подруга! Мне она не нравится!
— МАЙКИ!!! — в один момент Эмма вспыхнула. Эти слова явно задели ее.
— Ладно, ладно! Ты мне каждое утро об этом говоришь…
— Просто я не хочу, чтобы она не пострадала от общения со свастонами…
Когда я уходил Эмма все еще кидала разгневанные взгляды в мою сторону. Сегодня нужно встретиться капитанами и заместителями отрядов, чтобы тайно обсудить кое-какие моменты без бывших мебиусовцев.
«Что в этой Ацуко такого, что она так с ней носится? Хотя я ведь тоже готов пожертвовать всем для защиты друга. Так учил Шиничиро. Так говорил Кенчик. Так всегда поступали Баджи и Такаши»
Небольшая парковка возле старенького придорожного кафе. Какое-то захолустье. От лишних глаз и ушей. Мы с парнями припарковали байки в окружную. Каждый без лишних вопросов приехал на тайную встречу без вопросов и опозданий.
— Командир, какой повод для встречи? — обеспокоенно спросил заместитель Мицуи, Хаккай.
— Майки, скажи им уже, — Дракен бросил на каждого серьезный и обеспокоенный взгляд.
Я выждал паузу, чтобы все поумерили свое волнение.
— На «Токийскую свастику» скоро совершат нападение.
Пару минут стояла гробовая тишина. Каждый переваривал сказанное, ожидая дальнейшей информации.
— Кто осмелится напасть на великих свастонов? — не переставая улыбаться, Нахоя приобнял брата за плечо. — Мы им всем покажем!
— Откуда информация, Майки? — Мицуя всегда беспокоился о самых важных вещах.
— Шиничиро и Бажди мне сказали. Доверьтесь им и моему предчувствию.