Прямо сейчас мы стали единым целым.
Ария обмякла, моя сперма начала действовать. Я тут же подхватил мортанию, как и обещал. Сняв ее со своего опустошенного члена, я прижал Арию к своей груди. Начав гладить ее по волосам, я шептал, какая она красивая, сильная и умная. Слезы — ох, я бы с таким удовольствием слизал их — пропитали мою грудь. Но на этот раз они были вызваны вовсе не грустью.
Как и полагалось, мой парализатор действовал уже не так сильно, как прежде. Ария чуть пошевелила рукой и едва заметно приподняла ее. Поняв, чего ей хотелось, я просунул под нее свою руку и переплел наши пальцы, соединяя нас воедино.
— Отдыхай, маленькая инопланетянка. Я держу тебя.
И буду держать всегда.
*****
— Здесь нет ни ручек, ни рычагов, — причитала Ария, хлопая по стене очистительной кабинки. — Худший душ в истории.
Рассмеявшись, я поднял руку и подвинул панель прямо за Арией. С потолка полилась теплая вода, а моя мортания взвизгнула и попыталась зарыться головой в мою грудь, чтобы сбежать от мощных струй.
— Вы, ребята, чертовски серьезно относитесь к мытью! — вскинув подбородок, она взглянула на меня, надув губы. Оттого они стали еще соблазнительнее обычного. — Жаль, что у вас нет ванны, — принялась размышлять она вслух. Ее тело терлось о мое, потому трудно было сосредоточиться на помывке.
— Что такое «ванна»? — хрипло уточнил я, ощущая, как член пульсировал между нами.
Ария сжала ноющую плоть и прикусила губу.
— В нее наливают воду, а потом там отмачиваются. Это дает больше времени для игр, — ее карие глаза лукаво потемнели, а щеки слегка порозовели.
— У нас полно времени для этого, — отозвался я, ладонями сжимая ее упругие ягодицы.
— Нет, там другое, — пробормотала она, но все же положила руки мне на затылок. Нежный взгляд Арии буквально молил взять ее, а я никогда не смог бы отказать своей милой инопланетянке. — Там скорее расслабляются.
Приподняв Арию, я прислонил ее к стене и прижал член к гостеприимному входу.
— Закрой глаза, Ария. Расслабься. Я сделаю все за нас обоих, чтобы тебе не пришлось волноваться из-за отсутствия ванны.
Она что-то забормотала, но это перешло в стон, стоило мне начать скользить внутрь нее. К тому времени, как Ария оказалась полностью насаженной, мы насквозь промокли. Мортания стала такой скользкой, что каждый раз, когда мы соприкасались, это рождало невероятные ощущения. Накрыв ее губы своими, я принялся целовать ее, продолжая вбиваться. Похоже, мой язык создан, чтобы исследовать рот моей мортании. Ему там было самое место.
Убрав когти, я нашел точку удовольствия своей инопланетянки — Ария называла ее клитором — и стал тереть, пока она не сдавила мой член. Нога Арии ударилась о панель позади нее, но, казалось, она все равно наслаждалась каждым мгновением нашей близости. Вскоре я застонал, наполняя ее своим семенем. Токсин тут же обездвижил Арию, а я перехватил ее поудобнее, держа в руках свою маленькую инопланетянку и бормоча нежные слова, пока она снова не смогла двигаться. Когда мы оба успокоились, и Ария перестала лежать на моих руках мертвым грузом, я чуть отстранился, чтобы посмотреть на нее.
— Пока ты со мной, я могу привыкнуть и к такому душу, — пробормотала она, криво усмехнувшись.
Подняв руку, я провел кончиками пальцев по ее нежной щеке. Обычно я всегда держал когти наготове, ведь они были полезным инструментом. Но мне нравилось мягко касаться моей инопланетянки.
— Расскажи мне что-то, чего о тебе никто не знает, — шепнула она. — Что угодно, даже какую-то мелочь.
Я немного подумал, тем временем намывая мою мортанию. А когда кое-что пришло мне в голову, я провел пальцами по ее мокрым волосам и улыбнулся.
— Мне нравятся джакау.
— Джакау?
— Птицы. Они летают возле окон и поют. Красиво, — я вытянул губы трубочкой и изобразил похожий звук.
Она удовлетворенно вздохнула, а в следующий миг исполнила нечто куда более прекрасное, чем любая джакау. Звук был очень похож, но и сопровождался словами. Я мог лишь стоять и восхищенно смотреть на нее. Каждый звук, слетавший с ее губ, наполнял меня до краев. Мне хотелось, чтобы она никогда не замолкала. Впрочем, когда Ария все же прервала свое пение, на ее лице расцвела яркая улыбка, которая была не менее приятной.
— Я пела «а капелла» раньше. Пригодилось в нескольких фильмах, в которых снималась. Надо же, даже не понимала, как сильно скучала по пению, — ее глаза заблестели от слез, но хорошего рода. Мое сердце, казалось, тоже пело.