Я подошел к прибору и посмотрел на экран. Там были изображены разноцветные клетки, но для меня они ничего не значили.
— Видишь лазурные клетки? — спросил Аврелл.
— Их много, — согласился я.
— А теперь найди темные. Возможно, тебе придется сощуриться, чтобы их увидеть.
Я моргнул, стараясь сосредоточиться.
— Я вижу их. Они будто съедают лазурные.
— Не съедают, — отозвался Аврелл с улыбкой в голосе. — Оплодотворяют.
Я резко отстранился и посмотрел на него.
— Что это значит?
— Именно то, о чем ты подумал. Мало того, что наш генетический код совместим, но также мы можем иметь от инопланетянок потомство. Вот здесь, — он указал на микро-компьютер, — надежда на наше выживание.
— Что ты будешь с ними делать? — на компьютере было по меньшей мере четыре оплодотворенные клетки.
— Могу уничтожить или имплантировать.
Я оглянулся, отметив восемь пар глаз, наблюдавших за моей перепалкой с Авреллом. Десять мортов. Пять инопланетянок. Было несправедливо выбирать, кто из мортов станет спариваться, а кто нет. Как бы мне ни хотелось разбудить женщин и оплодотворить должным образом, я понимал, что это слишком рискованно. Если они заболеют и умрут, как Ветта, все станет напрасным.
Я прижал уши к голове и хрустнул, казалось, всеми двадцатью восьмью субкостями на шее. Все мои подчиненные слегка склонили головы в знак покорности. Они знали, что мои слова обязательны к исполнению. Даже если мы их возненавидим.
— Оставим их в стазисе, — произнес я, презирая сам себя. — Соберем все наши десять образцов и имплантируем оплодотворенные клетки в их матки. Любые дополнительные образцы будем держать в заморозке для дальнейшего использования, на случай если с первого раза не выйдет. В данный момент это единственный шанс обеспечить нам будущее.
У всех моих мортов на лицах появилось такое же измученное выражение, как и у меня.
Мы нуждались в этих инопланетянках.
Хотели, чтобы они проснулись, и мы могли по-настоящему спариться с ними. Мы желали этого. Использовать их не только в качестве биологического императива, обеспечивающего наше выживание, но и как напоминание о настоящей жизни, а не обычном выживании.
Но жертвенность была у нас в крови. Мы поступали так всю нашу жизнь. И эти жертвы закончатся на нас. Имплантированные клетки вырастут в мортлингов. А мортлинги станут врачами, лидерами, бойцами. После нашей жертвы станут возможны настоящие семьи. Однажды, в один солар, наш дом будет наполнен жизнью и шумом. Наши жертвы того стоят.
По крайней мере, я буду продолжать себя в этом убеждать.
— Я буду в командном центре, — пробормотал я и ушел.
Мне срочно требовалась доза ультрафиолетовых лучей, поскольку я сделал все возможное, чтобы принести свет в наше темное будущее.
Жертва.
Все должно быть именно так.
ГЛАВА 2
Ария
«Я тону».
На меня накатывали волны боли, полностью погребая под собой. Оттягивая конечности, делая их тяжелыми и ни на что не способными. Невидимая тяжесть сдавливала грудь, я изо всех сил боролась, чтобы втянуть кислород в протестующие легкие. Слишком много. Я приняла слишком много флоры прошлой ночью. Новинку на рынке наркотиков, которая гуляла в основном среди высшего общества. Богатые и знаменитые не садились на иглу и не курили. Простой вдох дорогостоящего тумана, и ты становился потерян для мира. Флора взывала ко мне, искушая попробовать снова и сбежать от всего.
По сути, именно поэтому я и стала актрисой. Мне хотелось жить иначе, стать кем-то другим. Хорошее тело, лицо и талант были при мне. Конечно, деньги играли свою роль в выборе, но были лишь неким автомобилем, который вез меня к истинной цели: побегу. Выбраться из трущоб, из своей жизни. Слава и богатство купили мне счастливый билет, только вот так и не принесли настоящего счастья, какое я себе представляла.
Я слишком поздно поняла, что меня соблазнили блеск и гламур, которым пыталась подражать. Не было никакого побега. Меня ждала еще одна клетка, на этот раз позолоченная.
Снова накатила волна от наркотиков, одновременно успокаивая и мучая. Они чередовались, принося то самую сильную эйфорию, которую я когда-либо испытывала, то самую ужасающую боль. Эта боль сейчас врезалась в мое тело, словно неумолимый прилив, накатывая снова и снова. Я безуспешно пыталась открыть глаза, нажать кнопку на пульте, чтобы ввести еще одну дозу, которая должна была прекратить боль, или же вырвать иглу, от которой и ощущала жуткие спазмы, но не смогла сделать ни того, ни другого. То единственное, что приносило освобождение, теперь превратилось в величайшее мучение.