— Хим-мик… — фыркнул майор, оглядываясь по сторонам. Вика тоже огляделась: на них смотрели человек двадцать — и слева, и справа. — Значит «база хранения вооружения и средств». Нечего там делать. Ее развернут, раздергают по взводам в новые полки. А взвод — это огнеметчики, не твоя работа.
Сзади тоже фыркнули, почти бесшумно.
— В «учебку», — толкнул ее изнутри тот же самый бес, что и полчаса назад на улице, в полуминутном «разговоре» с потерявшимся уже куда-то высоким парнем. И тут же поняла: все. Минуту назад, даже секунды назад можно было сказать: «Ой, нет, мне не сюда. Меня мама прислала про папин паек спросить». Ее послали бы подальше и тут же забыли, а все эти парни пошли бы туда, куда ушел отец. На запад, на юг и на восток. Останавливать врага, который принес им много слов и много беды. Ложиться под огнем, лезть в самое пламя. Как папа.
Вика была самой нормальной девушкой. Она любила красиво одеться, хорошо потанцевать. Любила, чтобы ей завидовали, чтобы ею любовались. Отцу начали хорошо платить только несколько лет назад, когда он получил подполковника и командную должность, и Вика некоторое время с совершено чистой совестью наверстывала упущенное. Ее не трогала «романтика» вооруженных сил и тем более войны: как дочь офицера и вообще далеко не дура, она отлично знала, что ни малейшей романтики в современной армии нет и быть не может. А долг есть. Как ни странно. Как ни учат нас столько лет совершенно другому.
— Уверена?
Майор продолжал тратить на нее время.
— Да.
— Тогда за мной. Так, молодежь! Че пялимся? Будущих начхимов не видали? Ну-ка быстро по лавкам, дорогу! В сторону, я сказал!
Шагал он огромными, уверенными шагами и вообще даже со спины не производил впечатления классического сотрудника военкомата — зажравшаяся харя, розовая от сала, с лоснящимися локтями кителя, и оттопыренными от взяток карманами, как он должен выглядеть по стереотипу. Высокий, быстрый, профессиональный. Да, офицер.
Внутри, за развилкой коридора было еще больше людей. Тысяча или почти тысяча. У одного из кабинетов с обычной белой дверью мужики и мальчишки стояли почти голыми: в одних трусах, несмотря на холод. Бросилось в глаза то, что очень многие были с крестиками на груди: на серых и белых веревочках, золотых и серебряных цепочках. Вика и не знала, что столько людей верует. «На дорожку», в университетский бассейн крестики не надевали, в мужскую раздевалку она, ясное дело, не ходила, а среди девочек-студенток их носили очень немногие.
— Так, тебе сюда, — гавкнул майор перед очередной дверью. — Документы с собой? Район Выборгский?
— Да.
Ей все еще не верилось, что это происходит с ней. Зоя Космодемьянская никогда не была кумиром Вики, но про Лилию Литвак отец рассказывал. И про Бершанскую, и еще про нескольких, кого он знал по именам. Она никогда даже не пыталась их запомнить, ей это было не слишком интересно, и слушала маленькая Вика рассказывающего отца только из вежливости, да еще от тепла, которое от него всегда исходило. А как будет с ней? Будет ли кто-то помнить ее имя? Друзья? Подруги? Мужчины, которые у нее были, пусть всего несколько?
— Не «да», а «так точно». Учетную карту призывника. Распечатать, взять в зубы — и на медкомиссию по потоку. Черт…
Высокий майор покрутил шеей, размышляя.
— Да, пусть так. Сначала здесь, потом комиссию, а потом снова ко мне. Я у кабинета дежурного и прямо там. Если меня нет, я его предупрежу.
Не спрашивать «где кабинет?» было правильным, иначе она упала бы в глазах этого человека. Наверняка он прямо рядом с гардеробом, ближе ко входу. А дежурный наверняка с двухцветной повязкой на рукаве и с кобурой на боку. Уж это она в жизни видала.
— Понятно. Спасибо.
— Не за что. Сюда без очереди. Ясно тут?
Несколько гарней у двери, из самых молодых, покивали, что им ясно.
— Да черт, ладно уж.
Уже развернувшись было, майор вернулся на шаг обратно к двери, приоткрыл ее, что-то буркнул вовнутрь и тут же прикрыл тяжелую створку снова.
— Ты следующая, жди. Захочешь сбежать — никто не держит, свободна.
— Я не сбегу, — пообещала Вика и ему, и самой себе.
Не сказав больше ни слова, офицер ушел по коридору, провожаемый взглядами стоящих по обеим его сторонам призывников: это была почти как волна. Ждать пришлось довольно недолго, но и за это время она наслушалась всякого из ведущихся рядом разговоров. Почти треть из призывников были резервистами, уже отслужившими раньше, в том числе и по контракту. Среди прочих проходящих комиссию были офицеры запаса, самые разные: от связистов до саперов. К изумлению Вики, один из мужчин среднего возраста и довольно потертой внешности, с десятком лишних килограммов на боках и животе, был «штурманом вертолета» — она даже не знала, что существует такая специальность и что для нее офицеров запаса готовят военные кафедры гражданских вузов. Что летчики реактивных машин склонны к полноте, она прекрасно знала — отец был одним из немногих исключений в своем кругу. Но вертолетчик… Впрочем, сообразить, что у офицера запаса дело не в профессии, труда ей не составило: это она просто тупила. Еще ее удивило то, что довольно много было добровольцев, явившихся «по месту учета» без повесток и сразу попавших на комиссию. А потом дверь распахнулась, из нее целеустремленно вышагнул крупный парень в черной футболке без надписей и картинок, и она протиснулась вовнутрь буквально за секунду, пока не обогнали.