- Окольничий Лятский - без сомнения. Зело она его обидела, лишив завещанного Василием Ивановичем. Князья Бельские. Впрочем, с Иваном и Дмитрием сам переговорю, так для них угодней будет.
- Я так и намеревался поступить.
- Если мы все свои дружины тайком вызовем в Москву, да пара тысяч детей боярских пристанет к нам из царева полка, не устоит Овчина.
- С Еленой поступим по духовной покойного государя?
- А как же иначе.
- Важно еще, чтобы князь Иван Бельский если не всю Окскую рать привел к Москве в нужный срок, то хотя бы пару полков.
- Приведет, - твердо заверил Андрея Старицкого князь Симеон Бельский. - Никак не меньше двух полков. А еще подскажи ему, чтоб приобщил к нашему богоугодному делу князей Верхнеокских земель. Особенно князя Ивана Воротынского. Если он встанет в один ряд с нами, примкнут тогда и Белевские, и Новосильские, и иные многие.
- О том и будет моя речь с Иваном Бельским.
- Не оставь без внимания и князя Федора Бельского. Он - старший среди нас, Бельских. С него бы тебе стоило начинать.
- Справедливый упрек. Ты, надеюсь, умолчишь, что я к тебе первому пришел?
- Умолчу. Не сомневайся. Ради успеха нашего общего дела'.
- Шуйских бы позвать. Они, по моему понятию, не заупрямятся. А их - много. Сила.
- Вроде бы верно думаешь. Более скажу, они уже не сидят сложа руки, только цель они имеют отличную от нас. Не ради сбережения Ивана Васильевича поднимают они головы, но трона ради. Шуйские спят и видят трон в своих руках. Мое мнение: обойти нужно Шуйских стороной. Более того, действовать в полной тайне от них. Иначе нам не сдобровать.
- Убедительно. Завтра же навещу князя Федора Бельского.
- С Богом.
На прощание уговорились не частить со встречами, а новостями обмениваться с помощью верных слуг.
Князь Федор Бельский воспринял предложенное Андреем Старицким без вдохновения.
- Поздновато, оттого весьма опасно. Да и не сдюжу я оков на старости лет, случись неудача. А пособить, отчего же не пособить? И Юрию Ивановичу, и тебе, и племяннику вашему, мне тоже не чужому, царю малолетнему Ивану. Симеона Бельского настрою, с Иваном Бельским переговорю.
Не сознался Андрей Старицкий, что уже встречался с князем Симеоном Бельским, а по поводу Ивана Бельского сказал:
- После тебя, князь Федор, поговорю и я с Иваном. У него, как у главного воеводы Окской рати, великое войско в руках.
- Так ловчее будет.
- Симеон князь тоже не станет обузой. Уверен. С великой охотой встречусь с ним, - еще раз слукавил Андрей Старицкий, укрывая свою встречу с ним.
- Я же более всего окажусь полезным, извещая тебя, князь Андрей, о шагах князей Шуйских. Опасайся их пуще всего. Они скребутся к трону. Им нынче кажется легким ссадить с трона малолетнего Ивана, покончив с Еленой и с Овчиной.
- В этом - великая помощь твоя, князь Федор. Поистине - великая.
Более долгим и более полезным выдался разговор с Михаилом Глинским. Князь выглядел очень расстроенным, и понять его вполне было можно: обида терзала его душу. С его исповеди и пошел разговор:
- Не то меня удручает, что племянница, которую я, почитай, выпестовал, которую лелеял, оттолкнула меня от себя. Гневит иное: как она это сделала. Грубо. Бесчестно. Опозорив наш род донельзя. Жажда власти голову вскружила?! Подобное, в общем-то, понятно и даже простительно. Пусть ее. Правила бы, если с умом и нравственно. Но она же - прелюбодействует с Овчиной-Телепневым. Стыд головушке!
- Грех велик. Вполне с тобой, Михаил Львович, согласен, - с пониманием отнесся князь Андрей к стенаниям Глинского. - Но мы с братом Юрием попробовали дальше заглянуть: не уговорит ли полюбовник Елены ее на больший грех?
- Куда уж больше?
- Избавиться от малолетнего царя Ивана.
- Сомнительно. На такое, считаю, Елена не пойдет. - Подумав немного, Михаил Глинский все же заговорил не столь уверенно: - Хотя первые ее шаги после кончины Василия Ивановича ни в какие ворота не лезут. А падшая душа стремительно летит в пропасть, не обращая внимания ни на что.
- Сама она, может, и не решится на роковое слово, но закроет глаза, когда Овчина-Телепнев возьмется за страшное дело. А он уже - рассупонился. Слюни текут, когда на трон глядит. Он, считаю, и Елену не пожалеет. Как с Иваном расправится, ей тоже не жить.
- Исключить подобного нельзя.
- Вот поэтому мы и решили восстать против князя-наглеца и властолюбца. Спасая и царя-ребенка, и самою Елену.
- Поздновато. Раньше бы ты пришел ко мне. До первого собрания Верховной думы.
- Каюсь. Верил в Елену. Не предполагал, что наплюет она на духовную.
- А видеть вокруг себя ничего не видел? Ну, да ладно. Чего попусту воду в ступе толочь. Упущенное упущено. Попробуем наверстать. Кто уже откликнулся на твой зов?
- Пока только Бельские. Князья Федор, Симеон, Иван.
- Верный выбор. Шуйских обойди стороной, но к трону лезть им не мешай до поры до времени. Сохраним Ивана Васильевича до возмужания, он сам с ними расправится. Но с одними Бельскими не удастся своротить Овчину. Его хотя никто и не любит, но начали многие основательно побаиваться. Стало быть, не пойдут против него по трусости.
- Окольничий Хабар-Симский, надеюсь, откликнется. Теперь он в Нижнем Новгороде или в Васильсурске. Его туда еще Василий Иванович покойный отправил проверить, крепка ли охрана в крепостях, есть ли добрый запас зелья и ядер. Как воротится, сразу вызову к себе.
- А я с князем Михаилом Воронцовым свяжусь. Он в состоянии Великий Новгород возбудить. На Псков он тоже имеет влияние, но Псков очень уж осторожен. Всегда в крутое время в сторонке оказывается. Предать не предаст, но и руку помощи не протянет.
- Без него обойдемся. Достанет сил.
- Думаю, да. Если Господу угодно будет, укрепит он нас мышцей своей.
Богу, быть может, и угодны справедливые деяния, только на пути Божьем - князь Иван Овчина-Оболенский-Телепнев. О каждой встрече князя Старицкого он непременно докладывал царице Елене. Когда же Андрей Иванович посетил Михаила Глинского, Овчина уже не просто сообщил об этом Елене, а настойчиво предложил:
- Вели, Моя царица, оковать всех. И - в пыточную.
- Хватит, князюшка, нам одного Юрия Ивановича. Люди-то о чем судачат? Верно. Без вины оковал. Даже выборные дворяне рты раскрывают.
- Я уже заткнул им рты. В Перми многие. И не дворянствуют, а пушнину добывают для твоей, моя царица, казны.
- Не жестоко ли?
- Ласки расточать - на всех не хватит.
- Не опасайся, для тебя их не уменьшится.
- Да не об этом я. Распусти слуг, они тут же на шею взгромоздятся. Ты меня, моя царица, не треножь. Ради тебя стараюсь.
- Нас двоих ради, - поправила князя Овчину-Телепнева Елена, но решения своего не изменила. - И все же спешить не станем. Оковать всегда успеем, когда будем знать не то, о чем ведут родственники и приятели беседы за трапезным столом, а о разговорах тайных. О какой крамоле речи те ведутся. Ты, князь, позови-ка на досуге тайного дьяка.
- Он в сенях ждет твоего слова.
- Расторопен ты, друг мой. Зови.
Тайный дьяк повторил все то, о чем правительнице рассказывал князь Овчина-Телепнев, и Елена выказала явное неудовольствие скудостью его доклада. Заговорила твердо:
- Ты, глава тайного сыска, говоришь то же, о чем судачат боярыни и дворянки. Ты обязан о тайном узнавать. И только об этом мне доносить.
Не сробел тайный дьяк ни от жутко-холодного взгляда правительницы, ни от выговора ее, ответил спокойно:
- Тайные вести тайным путем добываются, а это - не шаньги из печки доставать. Если невтерпеж узнать, в чем крамола, вели всех, кто в подозрении, отправить в пыточную. Если же имеешь желание всех разом скосить, покончив одним махом с крамолой, потерпи, пока все выяснится.
- Не дерзи! - одернул тайного дьяка Овчина-Телепнев, но тот ответил столь же спокойно и уверенно:
- Я говорю то, что есть. Тайные дела, они и есть тайные. Ни спешки они не приемлют, ни домыслов. Мое дело узнать истину, и я ее узнаю. Как скоро? Как удастся. Постараюсь поспешить, но сломя голову в омут не полезу, дабы не испортить всего дела.