– А это тебя не должно касаться. Это только наше дело, – холодно и ровно уронила Надя.
Интересно, к чему весь этот спектакль? Не похоже, чтобы их представление имело успех, Артур смотрит на них крайне недоверчиво.
– Витюша, я так по тебе соскучилась…
Зубы заныли… От ее сладкого тона… От ненавистного «Витюши»… От того, что сейчас произойдет…
– Я тоже, маленькая, – склонился он к ней.
И начал считать: один, два, три, четыре, пять, шесть… Только так возможно не потерять голову, когда они целуются. Это поцелуй-демонстрация, он ничего не значит для нее, она его исполняет равнодушно, но безукоризненно. А Виктор продолжает мысленно считать: одиннадцать, двенадцать, тринадцать… Лишь бы не дать себе поддаться теплоте ее губ, ее языку и теплому дыханию, магии ее такого близкого, прижимающегося к нему тела. Не поддаться и не сорваться. Считай, Баженов, считай!
– Эй, ты! Ты что себе позволяешь! А ну, отвали!
На его плечо весьма недвусмысленно легла рука Артура. Самый поганый вариант. Еще и агрессивный клиент. Виктор оторвался от губ Надежды, вздохнул. Повернулся к прилипчивому поклоннику, одним движением задвинул Надьку за спину и… Наглец даже заметить ничего не успел толком – так занят был замахом с целью дать наглому кучерявому в рожу. А спустя секунду сам оказался в весьма унизительном положении, согнувшись в три погибели, с больно завернутой за спину рукой. Зеленый пояс «карате шотокан» – это вам не шутки.
– Отпусти, придурок!
– Что скажешь, Надь?
– Отпусти его, Вектор.
Виктор разжал хватку.
Спустя минуту белый «мерседес-кабриолет» с пробуксовкой колес вылетел с парковки.
Виктор повернулся к Надежде.
– Обидели юношу… Такой удар по самолюбию… – Он потёр запястье. – Тебе не стыдно, королевишна? Когда перестанешь парням головы морочить?
– Если бы ты приехал в нормальном виде, – огрызнулась Надька, – ничего бы этого не было! Что, так трудно было надеть костюм? У тебя же есть, я знаю! И взять у отца «Ауди»?
– «Ауди» мамин, – меланхолично поправил Вик.
– Какая разница! Ты понял, о чем я!
– Я не успел.
– Тогда не жалуйся.
– А я и не жалуюсь, – пожал он плечами. – Не он же мне навалял, а я ему. Я просто интересуюсь: сегодня я себе на кофе заработал?
– Пошли уже… – Надя царственным жестом поправила сумочку на плече. – Угощу тебя кофе. И даже мороженым.
Виктор пропускает ее вперед. Он очень воспитанный молодой человек. И к тому же, помимо мороженого, он явно сегодня еще заработал себе бонус полюбоваться ее попкой, обтянутой то ли голубым, то ли зеленым платьем.
Глава вторая
Мужчина, когда притворяется, что влюблён,
старается быть весёлым, галантным,
оказывать всяческое внимание.
Но если он влюблён по-настоящему,
то похож на овцу.
Они знали друг друга всю жизнь. Наверное, даже с тех времен, о которых сами не помнили. Их родители дружили еще до их рождения. И выбора у них не было. Вместе играли на даче, пока родители занимались своими взрослыми делами. Вместе ходили на речку, вместе были покусаны пчелами соседа на тихомировский даче – деда Миши. Дрались из-за качелей, девчонок дергали за косицы, на мальчишек ябедничали взрослым. В общем, всё шло своим чередом. Удивительным был, пожалуй, один факт. Подросшие до самого отвратительного возраста – тринадцати лет, «трое из ларца, одинаковых с лица» сестры-тройняшки Соловьевы наконец-то в полной мере осознали, что то, что их трое, может стать источником разнообразных и увлекательных развлечений. Они разыгрывали всех, с разной степенью успешности и тяжести последствий. Всех, кроме родителей и Витьки Баженова. Он каким-то непостижимым образом всегда различал их, как бы они ни старались. Ни разу им не удалось провести его. Единственный был прецедент, когда он перепутал-таки Любу и Соню, но ради справедливости стоит сказать, что они к этому розыгрышу готовились почти месяц. А вот Надю он вычислял всегда, на раз.