КРОВИ ЗАКОН
Пускай топор на черной плахе
Срубил мне голову долой,
Ты подними ее из праха
И скрой тихонько под полой.
Но если смерть не разделила
Единый узел наших дней,
Но если любишь, как любила, —
Не плачь в отчаяньи над ней.
Нет, обнажи в ночи с надеждой
Любовью взласканную грудь
И чутко слушай под одеждой
Мой жизнью озаренный путь.
И если радостью зальется
Душа смятенная твоя,
И если плоть моя забьется
Под сердцем в жажде бытия, —
Дай знать мне долгим поцелуем
О воскресении моем,
И до зари еще войду я
Поющей радугой в твой дом.
ИЗ ПЕСНИ О КОРОЛЕ
Ныряют в сугробах молча,
Любой — до кости король;
Веселые зубы волчьи —
Морозная злая соль.
Мы знаем их смех и голод,
И глаз голубой огонь;
Мы знаем, что нож и холод
Прожгут королю ладонь —
Зажатый полярным кругом,
На лыжах бежит к реке,
И мутно белеет вьюга
На смуглой его щеке.
И каждый сухарь в котомке,
И каждый заряд в стволе —
Сто миль одичалой гонки,
Тревожный скупой ночлег —
Оставлен привал короткий,
Смех, полюс, любовь и боль
В дырявой индейской лодке
Везет молодой король.
Но львиные кудри белы,
Морщинами скошен рот,
Рассеянный взгляд несмело
Скользит по замку ворот.
И дом обошел неловко,
И будто похож на нас —
Пора, изготовь винтовку,
Бей прямо в ослепший глаз.
* * *
Для слепого — одна стезя,
На которой и днем — ни зги;
Ты сказала — меня нельзя,
Если можешь — люби других.
Для глухого словá — немы,
Как услышать тебя я мог?
У любви все пути прямы,
Все ведут на один порог.
Ты сказала — гляди, стара,
Разве можно любить старух?
Через год подрастет сестра,
Если хочешь — люби сестру.
Обнимала — последний раз —
Долго ржал по дорогам конь —
Как уйти от любимых глаз,
Если нежность стучит в ладонь?
* * *
Мой круглый щит из дерева и кожи,
С решетчатым узором по краям, —
Сто золотых пластинок в светлой дрожи
Вокруг него подобны трем ручьям.
Для твердости — тугую сердцевину
Железная подкова облегла,
И кровь врага до верхней половины
Пред боем щит мой трижды обожгла.
Он вождь вождей. Оранжевый и синий,
Как глаз змеи, — ременным языком
В мой локоть врос, и темный жар пустыни
Струит в меня расплавленным песком.
И вот — гляди. За то, что ты сурова,
Смугла лицом, угрюма и хитра, —
Моим щитом от холода ночного
Я грудь твою накрою до утра.
* * *
Так гони же сквозь ветер кобылу,
Ты, которой упорнее нет,
Чтобы только метели завыли
В твой сверкающий, вздыбленный след.
Так стегай же арапником звонче
По ушам запотелым коня,
Чтобы свора неистовых гончих
Пронизала навылет меня —
Не трубите в рога по дуброве,
Не трубите в рога, говорю —
Пусть ускачет, закинувши брови,
В грозовую густую зарю.
Пусть — пылая губами тугими,
Загибая шелка на лету —
В бездорожье с другими, с другими
Гонит вьюгой свою красоту.
АРГО
В черном доке, кормчий одинокий,
Вновь чиню разбитое судно, —
Буду плыть положенные сроки,
Бороздить разбуженное дно.