Святой Георгий сходит с гор;
В долине яблонь веет медом,
И белый год летит за годом
В холодно-радужный простор.
Дымятся вынутые соты,
Пылают свечи дольных дней…
Чтоб стало пламя холодней —
Я трону воск копьем заботы.
Когда же в зреющем саду
Нальются яблоки тоскою —
Я вновь к нагорному покою,
К вершинам снежным отойду.
* * *
Я сжег себя на медленных кострах,
Отдал себя всем ветрам и дорогам
И по полю развеял серый прах
Души моей, взыскующей о многом.
Уста мои сдружились с немотой,
И насмерть слух молчаньем черным ранен;
Луна взойдет над древней пустотой —
Мне зов ее понятен и желанен.
В дыхании размеренных Часов
Один закон, заложенный судьбою:
— Ни чисел нет, ни меры, ни весов,
И все дела — развеются с тобою.
* * *
Сушит губы соленая мгла;
Я тебя провожу до порога;
Знаю — будет, как смерть, тяжела
Предстоящая утром дорога.
Ты нескоро вернешься домой;
Твой корабль осужден на скитанья, —
Посмотри, кто стоит за кормой,
Чье над парусом веет дыханье.
Посмотри, чье струится крыло
Над разорванной пеной прибоя,
Как темно и недвижно чело
У того, кто идет за тобою.
* * *
Ты живешь в омраченной долине
У широкой и темной реки;
Я покорно пришел к тебе ныне
В неживые немые пески.
Я пришел отдаленной дорогой —
Через степи, моря и костры,
Чтоб склониться на берег отлогий
И принять огневые дары.
Я молчанья морей не нарушу,
Проглочу исступленный свой крик…
О, зажги мою слабую душу,
Мой бессильный и робкий язык!
* * *
Вновь в мою неприбранную келью
Ты вошел, суровый серафим;
Из гранита высечена челюсть,
Меж бровей клубится серый дым.
Веет ветр от неподвижных крылий,
Меч времен в опущенной руке,
Мертвый нимб из раскаленной пыли
И печать пространств на языке.
Погоди. В развернутый свой свиток
В скорбный час меня не заноси;
Дай допить отравленный напиток,
Дай мне ржавой горечи вкусить.
Пусть заката пламенные змеи
Мне изгложут сердце до конца;
В этот час коснуться я не смею
Твоего гранитного лица.
* * *
Дышу сухим песком пустыни,
Бреду за тяжкою арбой
Вослед неведомых мне скиний
Путем, указанным Тобой.
Лижу запекшиеся губы
Концом кровавым языка
И слышу скрип, и окрик грубый,
И шаг медлительный быка.
Я изнемог, но не отстану,
Жестокий полдень претерплю,
Или посыплю солью рану
И жажду кровью утолю.
* * *
Через пропасти — к горным вершинам,
К снеговой непорочной заре!
На вознесшейся в небо горе
Обвенчайся с Женою и Сыном.
Если слабое сердце боится
Ледяных осиянных мечей, —
Окуни его в холод криницы,
В звонкоплещущий горный ручей.
И, одевшись в нетленные ткани,
Позабудь о тернистой земле,
Где неведомый путник по мгле
Простирает пронзенные длани.
* * *
Ты хотел. Я лишь вызрел на ниве
Оброненных тобою семян;
Лишь стрела на звенящей тетиве —
Я твоими хотеньями рьян.