Старинной улицы мечта
Румянцем новым подогрета,
Но так чиста, но так чиста
На мостовой полоска света. —
И, спотыкаясь на ходу,
В порыве дружбы откровенной,
Прохожим вслух белиберду
Старик читает вдохновенный.
Его неверная рука
Подчеркивает ритм убогий,
Бездарный стих издалека
Чахоткой пахнет и берлогой.
О, ты завидуешь ему,
Его с рожденья мертвой славе, —
Ступай за ним. В притон, в тюрьму,
Навстречу драке и облаве.
Скорей безумца догони, —
И если он тебя прогонит,
Столб телеграфный обними,
И столб в ответ тебе застонет.
1955
ТУМАН
1
На Эйфелевой башне флаг
Уже неразличим в тумане.
Я снова замедляю шаг,
Ощупываю ключ в кармане.
Молчаньем влажным на меня
Тускнеющая Сена веет.
Тень вечереющего дня
Меня сметает и жалеет.
Но в одиночестве моем
Я не забыт и не оставлен —
Я с этой башнею вдвоем
Речным туманом обезглавлен…
Иду и листьями шуршу,
В воде их провожаю взглядом,
И новым счастьем не спешу
Встревожить то, что дышит рядом.
2
Туманной ночью вдоль канала
Бреду без цели, не спеша,
И кажется мне: вдруг устала
Под легким пиджаком душа.
Вся жизнь моя за мной шагает,
И каждый год — как эта тень,
Что отстает иль забегает,
Но всё со мною, ночь и день.
Я провожатых не считаю,
И одинокий, как туман,
Лишь напеваю и мечтаю
О корабле из дальних стран.
И сырость мартовская нежно
Мне грудь и плечи серебрит.
И так печально, так прилежно
Фонарь на площади горит…
3
Во всех садах приглушены,
Оголены деревья снова.
Дома и улицы черны,
Нигде ни возгласа, ни слова.
На фонарях висит туман
Иль чахнут розы дождевые.
На старой площади фонтан
Решетки сторожит кривые.
Пустынной ночи тишина,
Пустынное очарованье…
За шторой каждого окна —
Предчувствие иль расставанье…
Я тяжбы с прошлым не веду,
Не упрекаю, не вздыхаю —
Гляжу на дальнюю звезду;
И отдыхаю. Отдыхаю.
ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ
Моей жене
* * *
Стоим, обвеянные снами
(Так молча сердце отдают),
И камни пыльные под нами —
Как птицы райские поют.
Нас тесно обступили люди,
И чей-то хрипловатый бас
Толкует о поддельном чуде,
О суеверье и о нас.
Но грубых окриков не слыша,
Мы видим небо над собой,
И вдруг — летим. Всё выше, выше,
В эфир прозрачно-голубой.
И в восхождении высоком
С воздушно-солнечных дорог
Глядим, уже бессмертным, оком
На тех, кто улететь не мог.
1944
ВОЗДУШНЫЙ ЗМЕЙ
Змей уходил под облака
(Так в высоте душа летала),
Нить гнулась, дергала слегка
(Как бы звала издалека),
Воздушной жизнью трепетала.
Я небо осязал рукой,
Его упругое теченье, —
Постиг лазури назначенье,
Ее двусмысленный покой.
Вдруг что-то лопнуло. Беда
Открылась разуму не сразу, —
Еще бумажная звезда,
Катясь, взлетала иногда, —
Лгала неопытному глазу.