А потому я бросился в дедушкину комнату, чтобы разбудить его, и дотронулся до него и сказал: дедушка, вставай быстрее, с малышкой что-то случилось. Мне самому непривычно было говорить с ним так – словно я знал его, в то время как я никогда в жизни вообще не разговаривал с ним. Он повернулся ко мне, открыл глаза, и ясно было, что он не может понять, где это он, и кто это я, и откуда я взялся, он смотрел на меня с удивлением, потом приложил ладонь ко лбу и думал, похоже, что все это ему еще снится. Я Гадди, подсказал я, и он как-то неуверенно улыбнулся. Гадди? Протянув руку, он подтащил меня к своей теплой постели и спросил, представляю ли я, который сейчас час. Ровно пять вечера, сказал я. Пять вечера? Но какого дня, вот в чем вопрос, это воскресенье или оно уже кончилось? Еще нет. Он посмотрел на свои часы и сказал: а на моих ровно десять, да… Десять… Значит, если здесь пять, то все правильно и всю эту чертову уйму времени я проспал… Ты что-то сказал про малышку?..
– Она обмаралась. С головы до ног. Надо ее вымыть… А мамы нет дома, а тут такая беда… Ты должен мне помочь, мама велела тебя разбудить, если что, потому что мне не разрешается поднимать ее.
Он быстро встал и прямо в красной своей пижаме последовал за мной, чтобы посмотреть, как обстоят дела. То, что он увидел, вызвало на его лице улыбку. Ты посмотри только, как она ухитрилась стащить с себя все, сказал он, боюсь, как бы она не простыла. Впрочем, не беда, сейчас мы ее быстро выкупаем, и будет она белее снега. Как ты собираешься купать ее, сказал я, тебе не справиться, это надо делать в ванночке, а это едва удается одному только папе, ты оботри ее лосьоном, и я показал ему на белую бутыль. Нет проблем, сказал он, не беспокойся, ты только покажи мне, где эта ее ванночка и где мыло… Ты мне немного поможешь, дашь чистое полотенце – и можешь быть свободен. Иди и отдыхай. Куда идти? – спросил я. Туда, куда ты, судя по своей одежде, собирался. На улицу, разве нет? Это все для одной игры, сказал я и снял с головы шляпу, стащил перчатки и высвободился из дождевика. Он посмотрел на меня, улыбнулся и взъерошил мне волосы.
И я удивился, как быстро все вдруг изменилось. Вот несколько минут назад он неподвижно лежал в своей постели. А теперь носится по всему дому в своей красной пижаме, высокий и поджарый, с буйной копной седых волос на большой голове, зорко замечая все вокруг своими яркими глазами, и ничего старческого в нем нет и в помине. Более того, даже малышка, которая на удивление быстро притихла, быть может, потому, что отведала все-таки своих какашек, с изумлением поглядывала на своего нового дедушку, перестав совершенно рыдать и блаженно пуская пузыри. Дедушка завернул ее в простыню, поднял из кровати, а она вопросительно смотрела на меня, словно хотела понять, все ли идет так, как надо.