– Тебе нечего бояться, пока ты делаешь так, как я велю. – Сказал Джон.
Он стоял к ней спиной. Расстегнул ремень на груди, снял ножны и бросил их на диван.
Софи молча смотрела в его спину. В ней медленно закипал гнев. Так, как он велит? Велит?!
Джон повернулся, не глядя ей в глаза, сделал несколько шагов и вдруг замер. Носок его сапога наступил на лоскут ткани. Он медленно отодвинул ногу и посмотрел.
На полу лежала его звезда, неаккуратно срезанная с лифа ее серого платья. Несколько секунд он молча глядел на пол, а потом взгляд его уперся в Софи. Он был в ярости. Уши его заметно побелели.
– Вот значит как… – прошептал он едва слышно.
– А чего ты ждал? – Софи надменно пожала плечами.
Джон сжал кулаки и улыбнулся. Такой едкой улыбки она еще никогда не видела на его лице.
– Ты права. Иного ждать было глупо. – Сказал он холодно.
Он вдруг стремительно шагнул к ней. Софи испуганно попятилась, но Джон был быстрее. Он схватил ворот ее толстовки двумя руками и дернул, разрывая до самого пояса. Софи в шоке отпрянула, но он не отпустил ткань. Софи мотнуло к нему обратно. Он в ярости рванул и сорочку, разрывая так же, до самого пояса. Софи в ужасе замолотила по его рукам.
– Что ты делаешь?!
– А чего ты ждала?! – крикнул он.
Из глаз Софи брызнули слезы. Она не боялась Джона. Несмотря ни на что – ни капли не боялась. Но обида от этого меньше не становилась.
– Пусти меня! – всхлипнула Софи.
Джон отдернул руки и отвернулся. Софи заливаясь слезами, сжала толстовку на груди. Ноги ее подкосились, и она упала на колени прямо на новый ковер гостиной.
– Т-ты… чудовище! – прошептала Софи в ярости. – Ненавижу тебя!
– И я ненавижу… – тихо сказал Джон, не поворачиваясь. – Как легко чувства меняют оттенок, стоит лишь одному слову или делу коснуться их. Я не знал как это бывает. Теперь я знаю. Поднимайся! – приказал он резко. Софи от неожиданности подавилась своими слезами. – Ты покидаешь этот дом.
Софи гордо вздернула голову.
– Как угодно Шахране, – сказал она едко. – Я могу одеться или вам хочется провести меня по городу голой?
– Я не позволю порочить мое имя, – сказал он обернувшись. – Ты моя ханти, ты будешь одета и будешь молчать. Как и положено деве в твоем положении.
Софи утерла слезы и встала. Она, сжимая на груди порванную толстовку, пошла к себе и оделась. Джинсы, футболка, куртка. Софи оглянулась кругом. Залезла в шкаф и взяла в руки свое трикотажное платье, придирчиво проверив, что на нем приколота мамина брошка. Больше ей взять было нечего. Она подхватила небольшую коробку, в которой ей привезли вещи из людского города, и положила платье туда. Вернулась в гостиную и сложила в коробку свои учебники эльфийского. Они принадлежали Джону, но точно были ему без надобности.
Сжимая коробку в руках, она вопросительно уставилась на Джона. Он окинул ее взглядом и поглядел в угол.
– Почему ты не просишь у меня прошения? – спросил он с болью. – Не просишь меня смягчить гнев. Ведь я не смогу отказать тебе, ты же знаешь.
– А почему не просишь ты? – спросила Софи с вызовом.
Джон помолчал, угрюмо глядя в пространство.
– Потому, что для меня нет надежды на прощение, – сказал он наконец.
Губы Софи позорно вздрогнули. Она прикусила их в гневе. Он прав! Тысячу раз прав! Нет ему прощения!
– Это так, – безжалостно подтвердила она. Джон хмуро кивнул, словно сам себе. – Куда я еду?
– К Владычице. Так будет объявлено. На самом же деле, в глушь, туда, где ты не будешь опасна. В уединенный дом в лесной чаще, где лишь птицы услышат твои откровения, если тебе захочется ими поделиться.
Губы Софи задрожали от подкатывающих слез.
– О… ясно, – прошептала она. – Я буду там совсем одна?
– Нет. Нилан останется с тобой как твой Распорядитель дома и как твой… охранник.
– Тюремщик, ты хотел сказать?
– Слова не меняют сути. Он проследит, чтобы мои тайны были сохранены. Я мог бы оставить тебя в Сиршаллене, если бы ты не предала меня.
– Я могла бы любить тебя всю жизнь…
Джон кажется даже дышать перестал. Софи прикусила губу. Она вовсе не желала этого говорить. Само вырвалось. Глаза ее снова постыдно защипало.
– Если бы ты выбрал меня, а не месть, – закончила она хмуро.
– Я не мщу людям. Я спасаю свой народ от их алчности.
– Слова сути не меняют, – передразнила Софи. – Давай, запрячь меня в свои леса, Шахране. Я не могу тут больше находиться. Все тут… – Софи оглядела гостиную, что за какие-то десять дней стала ей роднее квартиры в Кайрине, в которой она прожила три года. – Все тут невыносимо.